Виталий Бернштейн - Литературные заметки

Минимальны и размеры самой Голгофы, расположенной в храме. Ее верхняя площадка – где-то на высоте четырех-пяти метров от уровня пола. В центре площадки – металлическое кольцо, оно указывает место, куда был вбит крест, на котором распяли Иисуса. Но пространства вокруг маловато, и трудно представить, где на этой площадке могли разместиться еще два креста с распятыми разбойниками. Однако и это не все. Согласно роману Булгакова, во время казни по периметру верхней площадки стояла когорта пехотинцев – такая когорта включала обычно от 360 до 600 солдат. Да у основания Голгофу опоясывала еще одна когорта и плюс «ала» – отряд римской конницы в 300 человек. А кроме того, со склона, между этими двумя оцеплениями, наблюдали за казнью, как пишет Булгаков, еще более двух тысяч жителей Ершалаима и богомольцев. В сумме это – свыше трех тысяч человек. И они ну никак не могли уместиться на холмике, что стоит под куполом Храма гроба Господня.

Таковы расхождения между романом «Мастер и Маргарита», с одной стороны, и тем, что написано в Евангелии, а также тем, что видят посетители в Храме гроба Господня, с другой стороны. Нет, однако, никаких оснований объяснять причину этих расхождений, полагая, что Булгаков плохо знал Евангелие. Он вырос в религиозной семье, его отец был профессором Киевской духовной академии. В процессе работы над романом не только Евангелие, но и многие другие книги по религии, философии, истории были тщательно проработаны Булгаковым. Вне всякого сомнения – все отступления от текста Евангелия сделаны автором романа сознательно. Можно ли сгладить эти расхождения, подвергнуть текст романа соответствующей редакторской правке? В данном случае, конечно же, нельзя. Написано так, как хотел написать автор. А он, согласно пушкинской строке, – «сам свой высший суд». Но остается открытым вопрос, что двигало Булгаковым, почему некоторые детали истории Иешуа так нарочито отличаются от жизнеописания Иисуса. В статьях, посвященных творчеству Булгакова, которые оказались у меня под рукой, об этом ничего не сказано. Не исключаю, что в воспоминаниях людей, лично общавшихся с Булгаковым в годы создания романа, особенно в воспоминаниях Елены Сергеевны, могут присутствовать какие-то пояснения автора на сей счет. К сожалению, познакомиться с этими воспоминаниями мне не довелось...

Хочу закончить свое эссе небольшим стихотворением, которое написал недавно. В нем, надеюсь, видно мое глубокое почитание, которое я испытываю к Мастеру.

Рукописи не горят.

(опубликовано в журнале «Чайка», № 7, Балтимор, 2006)