Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №12 (2004)

Помимо этого Сталин не без основания опасался обвинений в преда-тельстве “дела Ленина”, оппортунизме, отходе от идеи диктатуры пролета­риата, пролетарского интернационализма и т. д. Последовать эти обвинения в первую очередь могли от активистов разгромленной оппозиции, среди которых было изрядное число высокообразованных марксистов, разбираю­щихся в тонкостях теории, и соратников Ленина. На них он и обрушил первую волну репрессий. Что же касается этических соображений, то я не думаю, что они его хоть чуть-чуть мучили.

Гитлер как катализатор сталинских реформ

— Вы говорите “Сталин и демократизация”, “Сталин и новый курс”. Прямо скажем, не очень привычные понятия. Что подтолкнуло его к новой политике?

— Скорее всего, к либерализации внутренней жизни Сталина подтолкнул приход Гитлера к власти. Но начать придется издалека.

После смерти Ленина наиболее реальными претендентами на роль главы партии были Троцкий, Зиновьев и Бухарин. Их соперничество как раз и не позволило ни одному из них стать главой государства. Состязались они друг с другом фактически на одной идейной платформе, хотя и разделились на левое и правое крыло. Я не хочу вдаваться здесь в право-левые уклоны, давайте лучше посмотрим, что их объединяло. Такие идеи, как необходимость диктатуры пролетариата на длительный период, неизбежность революцион­ных войн, борьбы с главным врагом — социал-демократизмом, преданность пролетарскому интернационализму, — все это не вызывало разногласий у тройки. А на первых порах и у Сталина.

Как и идея фикс руководства 20-х годов — мировая революция. Все, начиная с Ленина, считали, что главная цель и Коминтерна, и Советского Союза — любым способом помочь в ближайшие годы раздуть пожар мировой революции, итогом которой станет создание единого Мирового социалисти­ческого государства. С уверенностью можно утверждать, что победа любого из тройки обернулась бы войной со всем миром.

Приведу несколько фраз “любимца партии” Бухарчика. О диктатуре: “...Опыт указывает на необходимость самой решительной, действительно железной диктатуры рабочих масс”. Святая вера в скорую победу мирового пролетариата: “Однако, чем дальше развиваются события, тем резче выступает на первый план момент классовой войны ”. По поводу Лиги наций: “Знаменитый “союз народов”, о котором буржуазные пацифисты прожуж­жали все уши, все эти “лиги наций” и прочая дребедень, которую напевают с их голоса социал-предательские банды, на самом деле суть не что иное, как попытки создания священного союза капиталистических государств на предмет совместного удушения социалистических восстаний” . О демократии: “Пролетариату нужна была раньше демократия потому, что он не мог еще реально помышлять о диктатуре”.

Но, в конце концов, вся троица оказалась отстраненной от власти.

— Чувствуется, Бухарин не вызывает у вас симпатий?

— Я историк и привык оперировать фактами, а не руководствоваться эмоциями. У нас из Бухарина сделали незапятнанного агнца. Но это очередная легенда. Вообще, понятие палачей и жертв по отношению к соратникам Сталина следует уточнить. Сразу после процесса над Каменевым, Зиновьевым и их товарищами главный редактор газеты “Известия” Н. Бухарин писал К. Ворошилову: “Циник-убийца Каменев омерзительнейший из людей, падаль человеческая. Что расстреляли собак — страшно рад”. А до 1932 года Бухарин как секретарь ЦК курировал ОГПУ, и ни один арест, ни один процесс тех лет не организовывался без его участия. А это и “Дело Промпартии”, и “Шахтинское дело”, и другие акции. То есть у кого руки в крови, так это у того же Бухарина.

— Когда взгляды Сталина стали меняться?

— После неудачи революции в Китае (Кантонского восстания), на которую возлагалось столько надежд. А после провала революции в Европе до Сталина, до Молотова, еще до некоторых дошло, что надеяться на мировую революцию не то что в ближайшие годы, даже в ближайшие десятилетия вряд ли следует. Тогда-то и возникает курс на индустриализацию страны. Группа “левых” коммунистов считала его ошибочным.

Давайте рассудим сами, кто в этом споре был прав. Россия убирала хлеб косами, которые покупала у Германии. Мы уже строили Турксиб, вторую колею Транссибирской магистрали — а рельсы покупали в Германии. Страна не производила ни электрических лампочек, ни термометров, ни даже красок. Первая карандашная фабрика в нашей стране, прежде чем ей присвоили имя Сакко и Ванцетти, называлась Хаммеровская. ГАЗ купили у Форда, Ростсельмаш — тоже у американцев, а первый авиационный завод в Филях был построен немцами. То есть по нынешним меркам Россия походила на центральноафриканскую страну.

— Приходится слышать, что отсталость России — это плата за революцию. Накануне мировой войны эта была передовая держава, и если бы не свернула с пути “цивилизации”, то достигла бы небывалого расцвета.

— Несомненно, гражданская война нанесла огромный ущерб экономике страны. Но высокоразвитая предвоенная Россия — это миф. Практически каждый третий год из-за неурожаев, из-за засухи страну потрясал голод. Но одновременно из губерний, где в это время не было недорода, помещики продавали зерно за рубеж. По промышленному развитию мы отставали не только от Великобритании, Франции, США, по производству металла уступали даже Бельгии. В мемуарах П. Милюкова, видного кадета и думца, читаем: “Первые известия о том, что на фронте неблагополучно, стали приходить к нам уже в конце января 1915 года. Снаряды и вооружение... были истрачены”. Напомню, Россия вступила в войну в сентябре 1914 года, и с начала объявления войны прошло лишь 4 месяца. Именно тогда в Электро-стали под Москвой срочно стали строить завод по производству снарядов. Вот и вам развитая страна!

Стране нужно было обзавестись хотя бы самым необходимым. Потому и возникла идея индустриализации. Это стало почвой для конфликта между Сталиным и “правыми”. Бухарин, Томский, Рыков придерживались несколько иной стратегии: да, мировая революция хоть и запаздывает, но неминуемо произойдет. А пока ее приходится ждать, Россия должна укреплять свою аграрную сущность. “Соединение самой могучей техники и промышленности Германии с сельским хозяйством нашей страны будет иметь неисчислимые благодетельные последствия. И та и другая получат громадный толчок в развитии”, — писал Бухарин. Следовательно, индустриализация не нужна, поскольку рано или поздно нам достанется промышленность Советской Германии. Отсюда идея быстрой и решительной коллективизации сельского хозяйства, которой оказались привержены и Бухарин, и Сталин. И вот примерно с 27-го по 30-й год лидерство в партии принадлежит этому дуумвирату.