Уистан Оден - Стихи и эссе

Но в нее влюблен и я, —

Не из распутства только, хоть, быть может,

На мне лежит и этот тяжкий грех,

Но также ради утоленья мести:

Я склонен думать, что любезный Мавр

Вскочил в мое седло.

Акт II, сцена 1.

Если бы Яго жаждал мести, он бы попытался устроить так, чтобы Дездемону соблазнил кто-то другой. Но ему на это наплевать — он просто хочет вызвать в Отелло ревность:

И я не буду знать успокоенья,

Не сосчитавшись: за жену — жену;

А если так не выйдет — постараюсь

Посеять в Мавре бешеную ревность,

Сильнее разума.

Акт II, сцена 1.

В финале пьесы Отелло задает вполне логичный вопрос: почему Яго сделал то, что сделал. Яго отказывается отвечать. Он и не может ответить, как Леопольд и Леб не могли объяснить, за что они убили маленького мальчика. Вся суть мести в противостоянии: "А теперь я отплачу тебе за то, что ты сотворил". Но Яго желает гибели каждому. Он "сплетет сеть" из "самой доброты" Дездемоны (II.3). Яго ограничивается тем, что искушает других. Он ведет других к самоуничтожению, превращал их в орудия своей воли. Стоит ему занять активную позицию, стоит ему оказаться перед необходимостью совершить убийство — и он пропал. И еще, мне кажется, что Яго никогда не перевирает факты. Он способен возбуждать в других иллюзорные надежды — в которых никто бы и не уверился, не будь люди ослеплены собственными желаниями, и он подходит к правде избирательно, но не искажает фактов.

Мы видим других персонажей в свете поступков Яго; они возникают как отзвуки его более могущественного сознания. Казалось бы, Эмилия лучше всех знает Яго — однако же она отдает ему платок. Она глупа. Она считает, что мужчины и так все сумасшедшие, поэтому лучше потворствовать их прихотям, чтобы они не поднимали шума. Спокойная жизнь — любой ценой. Она называет Яго "шалым" и крадет платок, чтобы сделать ему приятное:

Мой шалый муж сто раз меня просил

Украсть его; но ей так мил залог,

Врученный как святыня, что она

Не расстается с ним, его целует

И говорит с ним. Вышью вот такой же

И подарю супругу; что он хочет

С ним предпринять, лишь небесам известно;

Но прихоть мужа я исполню честно.

Акт III, сцена 3.

Эмилия не слишком задумывается о смысле жизни. Ей незачем думать о том, кто она такая и что представляют из себя другие. Она оправдывает прелюбодеяние, а затем обрушивается с ругательствами на Бианку. Украв платок, скудоумная Эмилия убивает Дездемону.

Родриго — глупейший из мужчин, с кем имеет дело Яго, но именно он и губит Яго. Родриго не красив и не умен, он завидует красивым и умным, но у него есть одно достоинство — деньги. Он из тех, кто покупает за деньги все, включая многочисленных девиц. Он никого не полюбит, так как он непривлекателен и боится, что его чувство останется безответным. Возможно, все-таки, он неравнодушен к Дездемоне. Он хочет быть похожим на Кассио и Яго. Яго покоряет его, притворившись, что видит в Родриго искушенного мужчину. Яго пытается устроить так, чтобы из-за Родриго брак Отелло с Дездемоной был признан недействительным, а Брабанцио говорит, что уж лучше бы его дочь вышла за Родриго. Когда же брак утвержден, Родриго готов отступиться, ибо питает к Дездемоне нежные чувства. Тогда Яго принимается рассуждать о великой силе денег — "Набей деньгами кошелек. <���… > Главное — набей деньгами кошелек. <���… > Раздобудь как можно больше денег" (i. 3). Родриго склонен верить в их чудодейственность. В следующем акте Яго уверяет Родриго, что Дездемона влюблена в Кассио — Кассио красив, а Отелло физически непривлекателен, и вновь доводы Яго греют Родриго душу, а Яго использует их, чтобы убедить Родриго в необходимости избавиться от Кассио:

Яго

Но прежде всего я должен сказать тебе вот что: Дездемона явно влюблена в него.

Родриго

В него? Нет, этого не может быть.

Яго

Приложи палец сюда, и пусть душа твоя поучается. Заметь, как бурно она полюбила Мавра только потому, что он хвастал и рассказывал ей фантастические небылицы. И она будет вечно любить его за его бахвальство? Твое мудрое сердце да отвергнет эту мысль. Ее глазам требуется пища; а что ей за удовольствие смотреть на дьявола? Когда кровь утомится игрой, то, чтобы снова разжечь ее и возбудить в пресыщении свежую жажду, нужны миловидность лица, соответствие в возрасте, в изяществе и в красоте — все то, чего Мавру недостает. И вот, за неимением этих желаемых утех, ее нежная чувствительность окажется разочарованной, ей станет тошно. Она невзлюбит и возненавидит Мавра; сама природа внушит ей это и принудит к какому-либо новому выбору. Так вот, сударь мой, раз это так, — а это весьма убедительное и естественное предположение, — то кто стоит так высоко на ступенях этого счастия, как не Кассио?

Акт II, сцена 1.

В четвертом акте, во время их последней шумной ссоры Родриго охвачен подозрениями, а Яго убеждает его убить Кассио. Родриго совершенно не годится для этого дела — он труслив и потрясен словами Яго, и Яго приходится подстрекать его. Но, сдерживаемый страхом и чувством вины, Родриго не совершает убийства, и это означает конец Яго. Тот думал, что с Родриго будет легче управиться, но ошибся. Брабанцио — старый вдовец, отец единственного ребенка; он верит в ценности семьи и воспитания. В его жизни нет другой отрады, кроме дочери. Дездемона его обожает. Он и думать не хочет о том, чтобы у нее появился ухажер. Брабанцио желает, чтобы Дездемона оставалась ребенком. Яго отлично знает, как с ним обращаться, вновь и вновь вызывая образ его прекрасной, благородной дочери в постели с чернокожим мужчиной:

Вы — здесь, а вашу белую овечку / Там кроет черный матерой баран… вашу дочь покроет берберийский жеребец…

Я — человек, пришедший вам сказать, что ваша дочь и

Мавр сейчас изображают двуспинного зверя.

Акт I, сцена 1.

Намек на чары — "Нет ли чар, / Таких, чтоб порчу навести на юность / И девство?" (i. 1) — гораздо обоснованнее, чем думали Брабанцио и другие. Весть о том, что сенатор умер от горя, не выдержав мысли о браке дочери с Отелло (об этом мы узнаем в конце пьесы), звучит почти мистически.

Кассио — знакомый персонаж; он из тех мужчин, кто чувствует себя в женском обществе лучше, чем в мужском. Он дамский угодник, но не соблазнитель; ему больше пристало вести салонные беседы, чем сидеть в баре — там ему стало бы неуютно, и женщин, вообще-то говоря, там быть не должно. Кассио хочет казаться влиятельным и "своим парнем", но, оказавшись в беде, бежит к женщинам. Как верно, что, напившись, он становится задирой: это свойственно людям с затаенным чувством обиды. Ему хочется дружить с Яго, "простым солдатом", и он дерется с Мон- тано, губернатором Кипра, чье место он хотел бы занять.