Вячеслав Костиков - Роман с президентом

На президентских выборах 1996 года демократы вновь поддержали Ельцина. Но уже не из любви, а из прагматических соображений. Новый президентский мандат Ельцина давал им еще один, может быть, последний шанс самостоятельно и твердо встать на нога.

Самое трудное — говорить и писать о близком человеке, более того — о человеке, которого ценишь и любишь. Легко впасть в соблазн комплиментарности, написать портрет святого на фоне благостного пейзажа. Но пейзаж нынешней России — это и развалины тоталитарной системы (в том числе и в сердце человеческом), и глубокие овраги между соседями, которые еще совсем недавно были частью казавшегося монолитным СССР.

Нынешний политический пейзаж — это и мятежные регионы, и орды беженцев. Это миллионы русских, оказавшихся в ближнем зарубежье и рассчитывающих на защиту Москвы.

Новый политический пейзаж — это и вопиющий аморализм политиков и депутатов, страшное, вызывающее и смех, и слезы смешение жанров в политическом театре, где первый президент России вынужден был со всем своим могучим темпераментом играть то роль Гамлета, то Ивана Грозного, то Бориса Годунова, то простодушного Иванушку, то (в часы одиночества) судии над самим собой.

Писать портрет Ельцина на таком фоне было задачей не из легких. Но понять Ельцина вне этого фона невозможно. Без России, без ее истории и традиций, частью которых является и он сам, невозможно понять ни Ельцина-человека с его силой и его слабостями, ни Ельцина-президента с его мучительными поисками пути в лабиринтах новой России.

Масштаб, динамика и противоречивость событий, пережитых страной за последние несколько лет, таковы, что взвешенную оценку первому президенту сможет дать только история. Мы слишком часто ошибались, относя того или иного правителя к категории гениев или злодеев. Задача этой книги состояла в том, чтобы самому понять человека с фамилией Ельцин и разделить это понимание с читателями. У меня не было ни заведомых приговоров, ни готовых суждений. Была сумма наблюдений с самого близкого расстояния. Я видел, как принимаются важнейшие решения, вокруг которых через день или два, когда они становились достоянием гласности, разворачивалась такая жестокая борьба, что порой казалось, что Россия заглядывает в страшную бездну гражданской войны.

Разумеется, книга получилась субъективной. Ведь я видел президента с очень близкого, и поэтому в чем-то ограниченного ракурса пресс-секретаря и одного из помощников. Часть информации, особенно касавшейся проблем национальной безопасности, проходила мимо меня. Соответственно, от меня была скрыта и часть работы президента. Поэтому я могу претендовать не на портрет Ельцина, а скорее на эскиз к портрету. Но почти за три года, которые я провел рядом с Борисом Николаевичем, мне довелось быть свидетелем и участником стольких событий, страстей, счастливых и горестных минут, что бесстрастного «анализа» у меня просто не могло получиться. И, видимо, не случайно, заканчивая эти записки, я решил назвать их романом.

Мне было нелегко писать о Борисе Николаевиче. Нелегко еще и оттого, что героический период Ельцина остался позади. Героические портреты Ельцина уже написаны. Предмет этой книги — политические будни президента. А они были жестокими. Конечно, проще всего было бы нарисовать официальный, парадный портрет. Но такая книга была бы недостойна ни самого президента, ни современной истории России. Я старался сделать книгу максимально правдивой. Это важно потому, что впереди Россию еще, видимо, ждут испытания, впереди тернистый путь, и мне хотелось, чтобы строгий рассказ о первом российском президенте и опыте его власти хоть чем-то оказался полезен моему народу.