Даниэль Гансер - Секретные армии НАТО: Операция «Гладио» и терроризм в Западной Европе

ЦРУ также пыталось создать секретную армию в Китае с тем, чтобы остановить продвижение коммунизма, но потерпело неудачу, поскольку в 1949 году Мао и Коммунистическая партия Китая взяли контроль в свои руки. Бывший директор ЦРУ Уильям Колби вспоминал: «Мне всегда было интересно, будет ли созданная нами сеть секретных армий работать по советским правилам. Мы знаем, что последние усилия организовать такие сети потерпели неудачи, например, в Китае в 1950 году, в Северном Вьетнаме в 1954 году». После разразившейся в 1950 году войны в Корее, где боевые действия проходили вдоль хрупкой границы, разделявшей два государства — Южную Корею, контролируемую США, и коммунистическую Северную Корею, — армия США также пыталась уменьшить влияние коммунизма в Северной Корее, но не смогла. Кроме того, попытка ЦРУ добиться контроля в ряде стран Восточной Европы путем проведения диверсионных операций и создания в них тайных армий также потерпела крах. «Нам известно, что усилия для их организации извне были остановлены диверсиями тайной полиции Польши и Албании в 1950-х годах», — вспоминал Колби усилия ЦРУ в создании антикоммунистических армий (1).

В странах третьего мира — в Африке, Латинской Америке и частично Азии — разновидности коммунизма и социализма стали популярным средством для более равномерного распределения богатств и получения независимости от индустриально-развитых капиталистических стран первого мира. В Иране Мосаддык поднял на социалистическую повестку дня и попытался национализировать нефтяные месторождения Ирана и разделить их между населением. После того как Индия добилась независимости от Великобритании, Африка также начала антиколониальную борьбу, возглавляемую левыми; пик борьбы пришелся на 1960 год, когда Камерун, Того, Мадагаскар, Сомали, Нигер, Нигерия, Чад, Конго, Габон, Сенегал, Мали, Кот-д'Ивуар, Мавритания и Центральноафриканская Республика провозгласили независимость. В Юго-Восточной Азии после отвода японских оккупационных войск отличительной чертой Филиппин и Вьетнама стало наличие сильного левого и коммунистического антиколониального движения, что сначала привело к французской, а затем к американской войне во Вьетнаме, которая закончилась только в 1975 году победой вьетнамских коммунистов.

В сознании поборников холодной войны из Белого Дома в 1945 году война не закончилась, а просто перешла на более тихий секретный уровень, так как секретные службы стали серьезным инструментом государственного управления. Президент США Рузвельт в конце 1944 года последовал предложению Уильяма Донована, возглавлявшего во время войны Управление стратегических служб (УСС) — американскую спецслужбу военного времени, и попытался создать секретную службу США для работы в мирное время и проведения диверсионных операций за границей против коммунистов и других выявленных врагов США. Однако Эдгар Гувер, директор секретной службы США ФБР, сильно возмущался планом Рузвельта в страхе потерять влияние ФБР на разведку и секретные операции. Поэтому Гувер организовал утечку информации из записей Донована и исполнительного распоряжения Рузвельта репортеру газеты «Чикаго Трибьюн». В результате газета за 9 февраля 1945 года пестрила заголовками: «Создание нового курса супершпионской системы» — «Ищейки будут шпионить за нами и за всем миром» — «Шпионство за своими и чужими» — «Создание супергестапо находится на рассмотрении». «Чикаго Трибьюн» сообщила, что «в высших кругах, где циркулирует проект меморандума и проект приказа, планируемое подразделение известно как «Франкфуртское гестапо» со ссылкой на судью Верховного суда Франкфуртера и ужасы тайной полиции гестапо. В статье говорится о создании новой секретной службы, разработанной для ведения тайной войны, и «осуществления диверсий… за границей… и к ней будет приписан военный и морской штат, необходимый для деятельности» (2).

Так как воспоминания людей о немецкой тайной полиции гестапо были еще живы, граждане США были встревожены, и гневные народные протесты, к изумлению директора ФБР Гувера, на корню уничтожили инициативу Донована. Однако обсуждения по поводу создания новой американской секретной службы продолжились на самом высоком уровне в условиях строжайшей секретности. После смерти Рузвельта президент Гарри Трумэн в январе 1946 года учредил президентской директивой новую Центральную группу разведки (ЦГР — CIG) как новую секретную службу США на мирное время. Отмечая это событие весьма эксцентричным масштабным приемом в Белом Доме, Трумэн представил своим гостям людей в черных плащах, черных шляпах, с черными усами и деревянными кинжалами и объявил, что первый директор ЦГР, адмирал Сидней Соерс, должен стать «директором централизованного шпионажа» (3).

Центральная группа разведки оставалась слабым промежуточным агентством, и Трумэн вскоре понял, что тайная рука Белого Дома нуждается в укреплении. Поэтому в июле 1947 года был принят Закон о национальной безопасности, который предусматривал создание Центрального разведывательного управления (ЦРУ) и Совета национальной безопасности (СНБ). На этот раз «американское гестапо» не подвергалось нападкам прессы. Состоящий из самого президента, вице-президента, министра иностранных дел, министра обороны, директора ЦРУ советника по вопросам национальной безопасности, председателя объединенного комитета начальников штабов и других высокопоставленных чиновников и советников, «Совет национальной безопасности (СНБ) превратился в без преувеличения самую мощную организацию в Вашингтоне» (4). Как это периодически повторяется в истории, концентрация власти в Белом Доме и СНБ привела к злоупотреблениям. И в XXI веке СНБ остается «особым учреждением, которое в прошлом было по ту и эту сторону закона» (5).

Наиболее важным является то, что Закон о национальной безопасности обеспечил легитимное основание для осуществления диверсионной деятельности и ведения тайных войн против других стран путем предоставления ЦРУ права «выполнять также другие функции и обязанности, связанные с разведкой и влияющие на национальную безопасность, что время от времени будет контролироваться Советом национальной безопасности» (6). Здесь не предполагается никакой иронии — фраза практически полностью скопирована с высказывания Гувера 1945 года. Неясные формулировки, с одной стороны, могли дать понять, что диверсионная деятельность основывается на прочной правовой основе, а с другой стороны, помочь избежать явного противоречия с многочисленными американскими законами, включая Конституцию США и многие международные договоры (7). Заместитель директора ЦРУ Рэй Клайн правильно вынес бесславный вердикт: универсальный «резиновый пункт» конституции США. Кларк Клиффорд позже объяснил, что «мы не упоминали этого названия [тайные диверсионные операции], потому что чувствовали, что это было бы вредно для наших национальных интересов — рекламировать участие в подобной деятельности» (8).