Владимир Шигин - Дело «Памяти Азова»

В бухте Папонвик на виду у крейсера «Память Азова» стоял минный крейсер «Воевода». Невдалеке за островом стояли остальные корабли эскадры: минный крейсер «Абрек», миноносцы «Послушный», «Ретивый», № 102, № 106, № 107; учебный корабль «Рига» был в это время в Ревеле. Азовцы вначале решили поднять восстание на минном крейсере «Воевода».

В 6 часов утра «Память Азова» снялся с якоря и поднял сигнал «Воеводе» следовать за ним. Минный крейсер «Воевода» снялся с якоря с приготовленными к атаке торпедными аппаратами и начал разворачиваться в сторону «Памяти Азова». Но, как видно, офицеры «Воеводы» не решились что-либо предпринять против азовцев, ибо команда «Воеводы» не внушала доверия офицерам, поэтому они приготовились выброситься на берег, чтобы тем самым не дать возможности восставшим захватить крейсер и использовать в революционных целях. Заметив подозрительные приготовления «Воеводы», азовцы направили на него орудия и подняли сигнал: «Стать на якорь». Но задуманный командиром «Воеводы» план предотвратить не удалось. Корабль выбросился на берег, и офицеры окончательно привели его в негодность: испортили трубопроводы и машины, открыли кингстоны и краны затопления; команду же поспешно свели на берег.

Командир «Абрека», узнав о восстании на крейсере «Память Азова», поднял на ноги офицеров и надежную часть команды. Он приказал следить за матросами и усилить охрану оружия. Утром командир собрал матросов и спросил, останутся ли они верными долгу присяги и будут ли выполнять любое его приказание. Матросы угрюмо молчали, выжидая, несомненно, момента для присоединения к «азовцам». Командир принял это молчание за угрозу и решил поступить так же, как поступил командир «Воеводы».

С «Памяти Азова» подняли «Абреку» и миноносцам сигнал: «Следовать за мной», что было призывом к восстанию. В ответ с «Абрека» подняли сигнал: «Ясно вижу», и в тоже время по приказанию командира корабль на полном ходу выбросился на берег. Команду его под конвоем унесли в лес. Восстания на миноносцах также не произошло. Крейсер «Память Азова» сделал по миноносцам несколько выстрелов из орудий, после чего ушел в Ревель.

Азовцы не знали, что произошло за последнюю ночь на берегу, но они верили в успешный исход борьбы. Во время похода они по радиотелеграфу вызывали минный отряд, базировавшийся на Гельсингфорс, вызывали броненосец «Славу», думая, что и там началось восстание, но на их вызовы не отвечали. Идя в Ревель, азовцы надеялись поднять восстание на учебном корабле «Рига» и установить связь с рабочими. В пути комитет обсуждал план, как лучше и вернее этого добиться.

Уже в это время восставшие совершили ряд ошибок. Они избрали комитет, но не избрали единоначальника, командующего. Подняв восстание и посадив под арест оставшихся на корабле офицеров, они оставили на свободе контрреволюционно настроенных кондукторов. Не учли они также, что в составе команды корабля было много колеблющихся и частью даже враждебных восстанию элементов. Ошибкой было и то, что вместо офицеров командирами боевых частей и служб не были назначены верные революции люди; службу несли люди по своей инициативе, а на некоторых боевых постах командовали контрреволюционно настроенные кондукторы: Рудаков, Пленков, Левичев и предатель Лавриненко, выдававший себя за революционера. Восставшие по существу растворились среди колеблющихся и явно враждебных элементов. А главное, они недооценивали своих сил в управлении кораблем и переоценивали знания офицеров. Для усиления авторитета комитет предложил Коптюху надеть форму мичмана (?!). Коптюх согласился и переоделся в форменную одежду мичмана.

Ошибки революционеров использовали кондукторы, оставшиеся на корабле офицеры и другие контрреволюционные элементы. Кондукторы связались с офицерами и по их совету исподволь повели разлагающую агитацию среди колеблющейся переменной части команды. Вскоре результаты контрреволюционной агитации сказались: среди части матросов началось глухое брожение. Член комитета Баженов сообщил об этом Лобадину, Коптюху и другим членам комитета, находившимся в боевой рубке. Тогда комитет собрал на баке не занятых по расписанию матросов. Собрание уже подходило к концу (был час дня), как вдруг на горизонте был замечен учебный корабль «Рига».

«Память Азова» лег на курс «Риги». Азовцы не знали, что командир Ревельского порта, не веря в благонадежность команды «Риги», приказал командиру корабля предельным ходом идти в Либаву, избегая встречи с восставшим крейсером. Погоня за «Ригой» продолжалась с часу дня до половины четвертого и оказалась безрезультатной.

«Рига», имея более быстрый ход, оставила восставший крейсер далеко позади себя. Это был тяжелый удар. Столько надежд возлагали на крейсере на этот корабль, и вдруг план рушился! Контрреволюционным же элементам уход «Риги» был на руку, и они усилили свою агитацию.

В 5 часов вечера 20 июля крейсер «Память Азова» стал на якорь в Ревельском порту. К этому времени контрреволюционеры успели испортить орудия и привлечь на свою сторону часть команды. С подходом к Ревелю, как никогда, требовалась активная организационная деятельность комитета и всех восставших, члены же комитета без конца совещались. Это была еще одна крупная ошибка восставших.

В 6 часов вечера кондукторы-заговорщики Давыдов и Огурцов подняли мятеж. Гаврилов доложил Лобадину, что многие матросы из переменной части команды вооружаются винтовками. Лобадин приказал дудкой вызвать кондукторов наверх. Дудку дали, но она стала сигналом к мятежу. На корабле началась перестрелка.

Газета «Казарма» так описывала это побоище и конец восстания: «Перед Ревелем на корабле произошла схватка, тут были матросы против матросов… Оставшиеся «верными» матросы, т. е. желающие еще надолго оставаться рабами, вызвали из Ревеля пехоту, которая прибыла на судне «Беркут»; с ее помощью арестовали участников восстания». Революционеры оказывали стойкое сопротивление. Однако теперь было уже поздно. Силы были далеко не равны. В перестрелке было убито 6 офицеров (частью из прибывших), кондуктор и 20 матросов. Ранено 6 офицеров и 48 матросов. Лобадин не перенес поражения и застрелился. Расправу с революционерами, начатую предателями, довершили пехота и жандармы. Раненых и здоровых жандармы и солдаты избивали прикладами и топтали ногами. Уже мертвого Лобадина искололи штыками. Арестовано было 223 человека, в том числе и Коптюх.

Изувеченных побоями, с залитыми кровью лицами и в изорванной одежде матросов отправили в тюрьмы Ревеля: часть — в Вышгородский замок, а особо опасных — в казематы тюрьмы «Маргарита», из которой редко кто выходил живым. В знак солидарности и в целях облегчения участи арестованных матросов рабочие Ревеля объявили политическую забастовку. На учебном корабле «Рига» также имела место попытка восстания. Когда крейсер «Память Азова» погнался за «Ригой», матросы поняли, что азовцы восстали. Революционные матросы «Риги» решили присоединиться к крейсеру, но выполнить это было чрезвычайно трудно, так как офицеры и кондукторы зорко следили за каждым шагом матросов. Однако около 8 часов вечера, когда корабль находился у плавучего маяка Неймангруд, 60 матросов, захватив винтовки и патроны, выскочили на верхнюю палубу. Здесь их окружили вооруженные офицеры, кондукторы, унтер-офицеры и гардемарины. Не имея плана борьбы, матросы сдались».