Лариса Васильева - Кремлевские жены

Она добрая и благородная женщина. В лучших традициях всех предшествовавших ей кремлевских жен заботится о детях-сиротах. Отдает средства на детей. Но ей, доброй женщине, наивно кажется, что доброта должна быть вознаграждена добротой. Увы. Чем больше отдает Раиса Горбачева — тем больше раздражения вызывает к себе:

— Подумаешь, отдает. Как будто последнее. Видно, девать некуда.

— Отдает? Заигрывает с народом. Противно.

Парадоксально, но факт.

Снова и снова вспоминаю ее слова:

— Боюсь, за четыре года мы не успеем…

— Чего не успеете?

Она не ответила. Предполагай что хочешь.

Не успеют завершить перестройку? Если Горбачева ограниченная и зашоренная женщина, она вполне может думать так. Умница Горбачева должна понимать, что пахнет десятилетиями.

Как бы то ни было, эта фраза выдала ее непосредственное участие в общественном процессе. Думаю, Раиса Горбачева, как никакая другая кремлевская жена до нее, играет роль в политике, изящно скрываясь за женственными актами милосердия. Не зря же на первых порах так неадекватна была реакция на нее медведистого Бориса Ельцина, по всей видимости считающего, что дело женщины обслуживать мужчину в роли домашней хозяйки или же в роли телехозяйки «Пятого колеса».

Как никакая другая! Осмеливаюсь думать, даже более, чем Надежда Константиновна, ибо Крупская служила своей всепожирающей идее, персонифицированной в Ленине, а чему служит Раиса Максимовна?

Не чему — кому! Михаилу Сергеевичу. Он — ее идея и смысл ее политики. Он прав, потому, что это ОН! Вот в чем основная черта феномена последней кремлевской жены. Она пошла дальше даже Виктории Петровны, подчинив себя целиком ему как таковому; и с помощью телеэкрана с известным изяществом, стоя за его спиной, превратила политическую кухню социализма в домашнюю кухню с капиталистическим привкусом.

Вспоминаю. В том единственном разговоре я, желая поддержать ее, огорченную нападками депутата-грубияна Сухова, сказала:

— Ваше появление на экране оживляет скуку официоза. Если бы вас не было, я бы и смотреть Горбачева, и слушать не стала, а так включаю с мыслью: «Интересно, будет она? В чем одета? Как выглядит?»

— Ну что вы говорите! — возмутилась Раиса Максимовна. — Несерьезно. Его обязательно слушать надо! Обязательно.

Что все это значит? Как все это называется? Представьте, проще простого. Любовь. Гармония. Единство противоположностей. Гармоничная семья, проволокла себя через дисгармонию властных структур и, оказавшись у руля, захотела гармонии всему обществу. Захотела, не слишком задумываясь, что есть гармония. По наитию. Оба не были идеалистами, но оба попались в капкан. Ленин и Крупская тоже хотели гармонии и для ее пришествия построили машину. Перед новой парой был выбор: починить машину или разрушить окончательно. Они пытались чинить. И этим еще больше ее разрушали. Она рухнула — они отскочили, чтобы не погибнуть под обломками.

Но заметил ли кто, как из распадающегося нутра вылетела живая душа идеи, плененной этой машиной, вечной идеи о счастье?

Куда полетела душа? Кто знает?

Кто, когда в человечестве исследовал этот великий и страшный закон жизни?

Кто изучил его на больших и малых примерах мировой истории?

Кто заметил его последовательность в житейском мире, простых человеческих отношениях?

Кто убоялся его и жил соответственно его предписаниям?

Никто. Никогда.

Почему?

Неужели для того даны нам извилины и членораздельная речь, чтобы в сложном не видеть простого, а в простом — сложного?

Неужели образ Бога, из-за которого мы умудряемся устраивать кровавые драки, послан нам несметными силами Космоса для того лишь, чтобы с Его помощью устраивать свои дела и делишки — которые, в итоге жизни, есть одно и то же, ибо в малом живет большое, а в большом малое?

Неужели человек, чей характер составляют четыре глагола: знать, понимать, уметь, иметь — не сможет наконец привести их в соответствие и агрессивный глагол «иметь» должен окончательно и бесповоротно победить в его мыслях и поступках?

Неужели, пройдя столько войн и потрясений, люди ничему никогда не научатся и, будучи лишь женщинами и мужчинами на земле — третьего не дано, — никогда не смогут прийти к гармонии двух этих начал, утверждая лишь мужские прерогативы — агрессивные, разрушительные «измы»?

Мы отвечаем за все, что было при нас. За каждый свой шаг, каждый поступок.

Лишь слепец — а все мы по-своему слепы — не видит, как ежедневно, ежечасно, ежеминутно действует в живой, страстной и мыслящей природе Закон Возмездия. Воздающий другим непременно получит свое от этого же Закона.

Ты, жестоко вырубивший на дрова строевой лес, причинивший боль бессловесному дереву не жди пощады от природа, когда гусеница сожрет всю капусту в твоем огороде, град побьет все посевы и тля выест кустарник.

Ты, на лету подбивший птицу, не жди, что боль в печени, вызванная злыми бактериями, жившими в съеденном тобой мясе, пройдет бесследно, просто так, — она изведет твои бессонные ночи.

Ты, выкачавший нефть из недр земли, настроивший АЭС, отравивший воздух вредными газами, не сомневайся — землетрясения, наводнения, смерчи, чернобыли накажут тебя по заслугам.

Ты, обманувший или укравший, солгавший или обидевший, будь уверен, что предательство друга, измена любимой — не что иное, как заслуженная кара, настигшая тебя по Закону Возмездия.

Согласно ему действуют все законы природы.

Согласно ему Божья Воля вершит наши дела. Первые же люди, которые научатся понимать этот Закон и по мере возможности регулировать свои мысли и поступки, руководствуясь его принципами, будут первыми на пути к абсолютной истине.

В истории человечества Закон Возмездия действует с такой потрясающей последовательностью, что диву даешься — как же этого никто не замечает?!

Большевики, вошедшие в Кремль с благороднейшей целью — дать человечеству светлую жизнь — начали с того, что расстреляли царскую семью. Из сегодняшнего дня хорошо видны последствия этого расстрела в доме Ипатьева в Екатеринбурге-Свердловске, доме, пугливо снесенном всего лишь в семидесятых годах, во время правления там нынешнего первого Президента России, Ельцина. И на нем лежит вина.

У большевиков в 1918 году был свой резон: они свершали никому не порученный им Закон Возмездия. Расплачивались с царем и «его отродьем» за все романовские преступления. Разумеется, их хватало. Однако взявшие на себя роль исполнителей Закона Возмездия тут же автоматически сами попали под его действие.

Парадоксально, но факт: большей услуги, чем этот расстрел, Ленин не мог оказать Николаю Романову. И всему царскому дому. Кровь смыла родовые преступления. Останься он жив, ему пришлось бы нести крест и за свои слабости и прегрешения, и за всех Александров, Николая Первого, Павла, Петра Великого, Алексея Михайловича, Михаила Федоровича и женщин, конечно, Анну, Елизавету, Екатерину.