Николай Гоголь - Переписка Н. В. Гоголя. В двух томах

Вы говорите, что Россия д<���олго и напрасно моли>лась. Нет, Россия м<���олилась не напрасно. К>огда она молилась, то она спаса<���лась. О>на помолилась в 1612, и спаслась от поляков; она помолилась в 1812, и спаслась от французов. Или это вы называете молитвою, что одна из сотни <���молится>, а все прочие кутят, сломя голову, с утра до вечера на всяких зрелищах, заклады<���вая> последнее свое имущество, чтобы насладиться всеми комфорта<���ми>, которыми наделила нас эта б<���естолковая?> европейская цивилизация?

Нет, оставим п<���одобные сом>нительные положения <���и посмотрим на> себя [честно]. <���Будем стара>ться, чтоб не зарыть в землю т<���алант свой>. Будем отправлять по совести свое ремесл<���о. Тогда> все будет хорошо, и состоянье общества поправится само собою. В <���этом> много значит государь. <���Ему дана должн>ость, которая важ<���на и> пре<���выше?> всех . С государя у нас все берут пример. Стоит только ему, не коверкая ничего, <���править?> хорошо, так и все пойдет само собою. Почему знать, может быть, придет ему мысль жить в остальное время от дел скромно, в уединении, <���в>дали от развращающего двора, <���от> всего этого накопленья. И все <���обер>нется само собою просто. Сумасшедш<���ую жизнь захотят?> бросить. Владельцы разъедутся по поместьям, станут заниматься делом. Чиновники увидят, что не нужно жить богато, перестанут красть. А честолюбец, увидя, что важные места не награждают ни деньгами, ни богатым жалованьем, <���оставит службу. Оставь>те этот мир обнаг<���левших?..>, который обмер, <���для которого> ни вы, ни я не рождены. <���Позвольте мне> напомнить прежние ваши <���раб?>от<���ы> и сочин<���ен>ия. Позвольте мне <���также> напомнить вам прежнюю вашу дорогу <���…>. Литератор сущес<���твует для другого>. Он должен служить искусству, <���которое вносит в души мира высшую примиряющую <���исти>ну, а не вражду, <���лю>бовь к человеку, <���а> не ожесточ<���ение и> ненависть. <���Возьмитесь снова> за свое поприще, с <���которого вы удалились?> с легкомыслием юно<���ши>. Начните <���сызнова?> ученье. Примитесь за тех поэтов <���и му>дрецов, которые воспитывают душу. Вы <���сами> сознали, <���что> журнальные занятия выветривают душу и что вы замечаете наконец пустоту в себе. <���Это> и не может быть иначе. Вспомните, что вы учились кое-как, не кончили даже университетского курса. Вознаградите <���это> чтеньем больших сочинений, а не сов<���ременных> брошюр, писанных разгоряченным <���умом>, совращающим с прямого взгляда.

Я точно отступаюсь <���говорить?..> о таких предмет<���ах, о которых дано?> право говорить одн<���ому тому, кто получил его в силу многоопыт?>ной жизни. Не м<���ое дело говорить?> о боге. Мне следовало <���говорить не о боге, а?> о том, что вокруг нас, что <���должен изображать?> писатель, но так, чтобы <���каждому?> самому захотелось бы заго<���ворить?> о боге <���…>

Хотя книга моя вовсе не исполнена той обдуманности, какую вы подозрева<���ете>, напротив, она печатана впопыхах, в ней были даже письма, писан<���ные> во время самого печатанья, хотя <���в ней> есть действительно м<���ного не>ясного и так, вер<���оятно>, можно иное принять, <���…> но до такой степени <���спутаться>, как спутались вы, принять <���все> в та<���ком> странном смысле! Только гневом, помрачившим ум и отуманившим <���голову>, можно объяснить так<���ое заблуждение…>

Слова мои о грамотности вы приняли в буквальном, тесном смысле. Слова эти были сказаны помещику, у которого крестьяне земледельцы. Мне даже было смешно, когда из этих слов вы поняли, что я вооружался против грамо<���тности>. Точно как будто бы об этом теперь вопрос, когда это вопрос, решенный уже давно нашими отцами. Отцы и деды наши, даже безграмотные, решили, что грамотно<���сть> нужна. Не в этом дело. Мысль, которая проходит сквозь всю мою книгу, есть та, как просветить прежде грамотных, чем безграмотных, как просветить прежде тех, которые имеют близкие столкновения с народом, чем самый народ, всех этих мелких чиновников и власти, которые все грамотны и которые между тем много делают злоупотреблений. Поверьте, что для этих господ нужнее издавать те книги, которые, вы думаете, полезны для народа. Народ меньше испорчен, чем все это грамотное население. Но издать книги для этих господ, которые бы открыли им тайну, как быть с народом и с подчиненными, которые им поручены, не в том обширном смысле, в котором повторяется слово: не крадь, соблюдай правду или: помни, что твои подчиненные люди такие же, как и ты, и тому <���подобные>, но которые могли бы ему открыть, как именно не красть и чтобы точно собл<���юдалась> правда.

См. Список условных сокращений

За исключением особо оговоренных случаев, письма Гоголя и его корреспондентов цитируются по настоящему изданию.

«Письмо Гоголя, который обещает ругать меня и еще в знак дружбы», – с горькой иронией пометил в своем дневнике адресат (Барсуков, кн. 8, с. 546).

См.: Письма к Н. В. Гоголю (Библиография). Л., 1965 (составители Л. П. Архипова и А. Н. Степанов).

ВЕ, 1890, № 1, с. 93–95; Акад., X, № 110.

Н. Я. Прокопович, прозванный так за румяный цвет лица.

По воспоминаниям П. В. Анненкова, Гоголь придумал для своих приятелей по Нежинскому лицею прозвища, для которых он позаимствовал имена модных тогда французских писателей (см.: Анненков. Лит. восп., с. 46–47). Не исключено, что Беранжер – В. И. Любич-Романович.

По предположению В. В. Данилова, О. М. Сомов (Данилов В. В. Влияние бытовой и литературной среды на «Вечера на хуторе близ Диканьки» Н. В. Гоголя. Одесса, 1909, с. 14).

Первая часть «Вечеров на хуторе близ Диканьки» (цензурное разрешение – 26 мая 1831 г.).

Намек на то, что в Петербурге Данилевский учился в Школе подпрапорщиков.

По воспоминаниям А. С. Данилевского, священник в Олифировке (Письма, т. 1, с. 129).

М. Ф. Тимченко.

В начале 1831 г. Гоголь устроился учителем истории в Патриотический институт, а также давал частные уроки.

В. И. Черныш и Т. И. Черныш – отчим и мать А. С. Данилевского.

Кулиш, т. 1, с. 108–109 (с пропуском); Акад., X, № 121.