Харальд Буш - Подводный флот Третьего рейха. Немецкие подлодки в войне, которая была почти выиграна. 1939-1945 гг.

Когда мы сходили на берег, я советовал морякам покупать как можно больше для семей, чтобы деньги тратились с толком. Но когда команда возвращалась на базу, ей позволялось несколько расслабиться.

Дух корабельной кают-компании в большой мере зависит от примера, который подают офицеры. Под моим началом их было семнадцать человек. Четверо из них явно не подходили для службы на подводном флоте, но наконец смогли как-то приспособиться, семеро вышли из гардемаринов, из которых не повезло лишь одному. Все остальные отлично несли службу и помогали организовывать жизнь на борту так, чтобы «каждый день был воскресеньем».

С молодой порослью офицеров надо быть готовым к неприятностям. Ясно, что все они разнятся, и, когда я забывал об этом, порой кто-то из них своим поведением напоминал мне о сем факте.

В долгом походе на таком маленьком судне, как подводная лодка, приходится пресекать такие пошлости, как грязные истории, которые обычно рассказывают в мужских раздевалках. И не только потому, что они противоречат моральным установкам. Стоит им начаться, как они могут выйти из-под контроля, да и вообще они дают команде далеко не самый лучший пример поведения.

Я часто беседовал с офицерами, когда они несли вахту на мостике. Я спрашивал, какие, по их мнению, действия должны предпринять мы сегодня, чтобы уклониться от встречи с противником? А если условия благоприятствуют? А что, если мы неожиданно столкнемся с эсминцем? Появился самолет – когда мы должны нырять и когда можем оставаться на поверхности? Когда лучше атаковать и с какой стороны? Я обсуждал с ними ситуации, склонившись над подсвеченным штурманским столиком, и позволял им высказывать свои предположения, но они должны были быть рациональными, исходящими из боевого настроя, потому что страхов хватало и у меня самого и в дополнительных я не нуждался.

Конечно, вы должны предоставлять офицерам возможность оставаться в своей компании, чтобы они могли до колик посмеяться над своим командиром. Естественно, трапезничали мы все вместе, и в кают-компанию каждый должен был являться аккуратным и подтянутым: столовое белье у нас было белым или в крайнем случае оно когда-то было белым. Чтобы придать бытию цивилизованный характер, мы практически каждый день садились играть в карты – обычно в дурака, – и можно было только радоваться, если какая-то книга привлекала всеобщее внимание, и потом мы обсуждали ее.

Это говорилось так часто, что стало общим местом: под глубинными бомбами все смотрят на офицеров. У меня был один офицер, который, когда начинали рваться глубинные бомбы и он был свободен от вахты, ложился спать! Он просыпался, лишь когда что-то сваливалось ему на голову. В таких случаях он бурчал про себя что-то вроде «отдохнуть не дают» и немедленно засыпал снова. Как-то раз, всплыв, мы оказались в минном заграждении, и я спросил его, в какую сторону, по его мнению, надо перекладывать руль, на правый борт или на левый. Он бесхитростно ответил: «Совершенно не важно. Если вы завтра проснетесь, то, значит, действовали верно, вот и все». Его трудно было вывести из себя; просто ему были свойственны природная безмятежность и суховатый юморок.

Под глубинными бомбами основная тяжесть, кроме офицеров, лежала на акустике, потому что он первым слышал приближение эсминца. Я запрещал им в любых обстоятельствах громко докладывать мне, что охотник за лодками идет прямо на нас. Каждый доклад передавался мне через вестового, которому полагалось соблюдать спокойствие и говорить тихим голосом. Он никогда не использовал слова «эсминец», на него было наложено табу – мы говорили о «небольшом корабле», избавляя команду от излишнего беспокойства.

Во время глубинной бомбардировки вы должны как-то добиться, чтобы все моряки, свободные от вахт, разошлись по своим койкам и легли спать. Вы должны убедиться, что все в самом деле дышат через окислительные патроны – хотя бы офицеры, – потому что те доставляют неудобства, и многие, когда считают, что их никто не видит, стараются избавиться от них. Когда все было налажено, командир тоже мог прилечь и сделать вид, что спит. Для команды вид спящего командира был доказательством того, что дела не так уж плохи. Но сначала я обходил лодку и рассказывал команде, что мы делаем, дабы сбить врага со следа. Не стоит забывать, что это важно, и всегда стоит использовать такую возможность.

В долгом походе офицеры должны обладать сообразительностью и способностями, чтобы команда увлеченно принимала то, что им предлагают. Сам я предпочитал не играть первую скрипку, когда заходила речь об организации свободного времени. Просто, беседуя с офицерами и командой, я рассказывал, какие у них есть возможности, делал одно-другое предложение, а остальное зависело от них.

Легко было проводить турниры по шахматам и скату. О положении в турнирной таблице рассказывалось по внутрикорабельной связи и в нашей газете, так что первые два или три раза энтузиазм удавалось поддерживать до конца турниров.

Люди должны знать, за что они воюют, сознательно и с готовностью рисковать своими жизнями. Но часто приходилось иметь дело с какой-то пассивностью. Порой по воскресеньям я приказывал погрузиться на глубину и созывал общее собрание экипажа. Я рассказывал им о рейхе и его многовековой борьбе, о великих фигурах нашей истории и о том вкладе, что они внесли.

По моей просьбе офицеры читали лекции на темы, которые их интересовали: например, главный механик рассказал, что можно извлечь из угля, как из сырья; кто-то еще – об Атлантике, ее климате и животном мире, о Гольфстриме, пассатах и летучих рыбах. Все это морякам стоило знать.

Темы лекций становились предметом обсуждения, и если предмет был изложен понятным языком, то об этом говорили несколько дней, поскольку большинство свободного времени моряки проводили лежа на койках и болтая с приятелями.

Как и почти на всех подводных лодках, у нас была своя газета. Как правило, она начиналась с короткого изложения политических новостей, и, поскольку я считал этот раздел достаточно важным, всегда сам составлял его. Вторая часть была посвящена «местным новостям», то есть событиям нескольких последних дней, которые излагались в юмористическом тоне. Сообщения, полученные из радиоперехвата, всегда подбирались так, чтобы создать достаточно оптимистическую картину общей ситуации.

Прежде чем уходить в патрулирование, капитан должен убедиться, что на борту имеется достаточное разнообразие книг – от солидных трудов до легкой литературы. Тут необходимо сказать еще об одной детали. Пусть даже люди любят читать, вы не можете ожидать, что, отстояв часы своей вахты, они при тусклом свете будут сидеть за шатким столом кают-компании, приткнутом в проеме между запасными торпедами. Они хотят с удобствами вытянуться на своей койке, и не так сложно пристроить над каждым спальным местом по небольшой лампочке, чтобы каждый мог читать сколько ему захочется.