Юрий Колесников - Среди богов. Неизвестные страницы советской разведки

К тому времени после знаменитого, вошедшего в историю Великой Отечественной войны похода на Карпаты летом сорок третьего года соединение Ковпака вновь готовилось совершить рейд в юго-западную часть Украины с последующим движением по оккупированной территории Польши, затем, при возможности, в Восточную Пруссию.

Судоплатов и Серебрянский приняли решение воспользоваться предстоящим рейдом и включить Котельникова в состав особого отдела, согласно договоренности Берии с Ковпаком. В этой связи было задумано: когда соединение будет проходить вблизи границы с Румынией, он отделится от партизан и приступит к выполнению своего непосредственного задания на территории Румынии.

Выброска на парашюте была не очень желательна. Некоторым ранее выброшенным парашютистам не повезло. Поэтому изыскивались иные пути. А тут неожиданно появился новый вариант.

Согласно договоренности наркома НКВД Берии с Ковпаком, была сформирована московская группа из шестнадцати омсбоновцев во главе с начальником особого отдела майором Иваном Яковлевичем Жмуркиным. Его заместителем был назначен также чекист со стажем работы на Украине майор Семён Ильич Стрельцов. Старшим следователем – скромный, немногословный капитан Казаченко, его напарником – добродушный старший лейтенант Пономаренко. Затем переводчик Вальтер Брун – старый член компартии Австрии, интеллигентный, замкнутый подпольщик-антифашист. По возрасту он мог бы по-прежнему успешно заниматься переводами, однако счёл необходимым продолжать борьбу с нацистами у них в тылу. Радисты: молоденькая, миловидная, стеснительная брюнетка Рая и остроумный, отважный Фёдор Кукушкин (позднее – работник контрразведки в Таллине, в отставку ушёл в чине капитана 2-го ранга), который до этого в группе Котельникова более года находился во вражеском тылу. И восемь бойцов во главе со старшиной. Старшего лейтенанта Котельникова, чтобы был при деле, назначили начальником штаба небольшой военизированной группы особого отдела. Одновременно майор Жмуркин был назначен исполняющим обязанности начальника разведки партизанского соединения.

Вряд ли кому-либо из руководства соединения было известно о личном задании Котельникова. Только начальник особого отдела знал, что у него имеются своя рация и шифр, но какое-то время он не будет выходить в эфир на связь с командованием. По поводу его дальнейшего пребывания в отделе будет дана соответствующая команда.

В соединении Ковпака знали Котельникова по боевым и разведывательным операциям в Брянских лесах, затем в Старой Гуте в сорок втором году. Ко дню прибытия особого отдела незначительная часть соединения получала новое вооружение и боеприпасы в прифронтовом городке Собычине. Там находился склад, снабжавший партизан всем необходимым для очередного рейда.

Из Собычина в освобождённый от оккупантов всего пару недель назад Киев отправились майор Жмуркин, майор Стрельцов и старший лейтенант Котельников, приглашенные на празднование по случаю освобождения столицы Украины.

В Театре оперы и балета имени Ивана Франко шло торжественное собрание, посвящённое освобождению столицы Украины от фашистской оккупации.

После официальной части неожиданно на сцену вышел первый секретарь ЦК компартии республики Никита Сергеевич Хрущёв. Он горячо поздравил присутствующих, население республики с радостным событием и назвал Ковпака одним из крупнейших командиров партизанского движения. При этом отметил, что немцы недавно похоронили Ковпака с почестями как настоящего боевого вожака, возглавлявшего огромное партизанское соединение. И что проводили его в последний путь по всем правилам – с оркестром, венками, почётным эсэсовским караулом.

Рассказав об этом, Хрущёв неожиданно ошеломил публику:

– А наш товарищ Сидор Артемьевич Ковпак, которому исполнилось шестьдесят лет, к счастью жив, здоров и продолжает со своими героями уничтожать ненавистных гитлеровских оккупантов.

Зал взорвался аплодисментами.

Из глубины сцены появился улыбающийся «воскресший» Сидор Артемьевич Ковпак. Его встретили громом аплодисментов и долго не смолкавшей овацией. Растроганный приёмом, Ковпак произнёс слова благодарности. Снова раздались аплодисменты. После этого был дан праздничный концерт.

Под этим впечатлением Ковпак и остальные, присутствовавшие на торжествах по случаю освобождения столицы Украины от оккупантов, вернулись в соединение. По настоянию врачей Ковпак, никому ничего не говоря, стал готовиться к отъезду в Киев на лечение. Во время рейда в Карпаты он был ранен. Лечили его партизанские врачи, среди которых выделялся своим авторитетом доктор Циммер.

Появление доктора Циммера в дивизии имело свою предысторию. Раненый, он был подобран в лесу партизанскими разведчиками и доставлен в штаб соединения. Там он рассказал, как служил в польской армии в чине капитана медицинской службы, когда Германия напала на его страну. После поражения польской армии он вернулся домой, но однажды к нему явились эсэсовцы, велели всем немедленно собраться. При этом приказали с собой ничего не брать!

Через считанные минуты врача вместе с женой и крохотными дочуркой и сынишкой повели на плац, где уже в шеренгах стояли люди. Казалось, этим шеренгам нет ни начала, ни конца.

Когда завершилось формирование километровой колонны, состоящей исключительно из лиц еврейской национальности, она тронулась в сопровождении тех же – в чёрных мундирах и с белым значком с черепом и перекрещенными костями в петлицах – солдат с овчарками на привязи. Шли долго, удручённые самыми ужасными предчувствиями. Стал накрапывать дождь. Вскоре он и вовсе разошёлся. Люди скользили и, обессиленные, падали на землю. Большинство было пожилых. Отстававших людей солдаты подгоняли ударами палок, а совсем обессилевших пристреливали.

На ходу эсэсовцами были созданы бригады из невольников помоложе, в обязанность которых входило подбирать трупы и бросать их в следовавшие в хвосте грузовики.

Едва голова колонны достигла соответствующего места, её быстро развернули вдоль глубокого рва. Раздалась стрельба. Трупы падали в ров. От сплошной пальбы надо рвом образовалась широченная полоса, окутанная дымным маревом. Шёл проливной дождь.

Насквозь промокшие нацисты торопились, боясь, что их машины застрянут в грязи – возвращаться им предстояло через вспаханное поле.

Грохот выстрелов смешивался с раскатами грома. Казалось, небо упало на окровавленную землю, и наступил конец света!

Дошла очередь и до семьи Циммера.

Лил дождь, нацисты перезаряжали оружие. Спускались сумерки. Едва завершив кровавую акцию, не зарыв ров с трупами, команда убийц в дикой спешке заполняла буксовавшие в топкой грязи грузовики, моторы которых глохли от перегрева, а из радиаторов валил пар.