Андрей Бугаев - День «N». Неправда Виктора Суворова

Не в последнюю очередь из-за упомянутых, исключающих друг друга приказов, вызвавших бесцельные ночные метания накануне атаки, и, как следствие, неразбериху и переутомление личного состава.

Командовал 7-й моторизованной дивизией 8-го мехкорпуса.

Генерал Т. А. Мишанин и полковник И. В. Васильев командовали соответственно 12-й и 34-й танковыми дивизиями 8-го мехкорпуса.

Ввиду убытия накануне войны полковника Ф. Г. Каткова в отпуск, должность начальника штаба 8-го мехкорпуса временно занимал подполковник А. В. Цинченко. О каком превентивном ударе речь, если выезжает в отпуск начальник штаба наиболее боеспособного и укомплектованного механизированного корпуса?! Кстати, корпус находился как раз в Львовском выступе. Якобы на острие удара.

А штаб тем временем задыхался без связи. Для того чтобы выяснить обстановку и передать в войска приказы, приходилось отрывать от исполнения служебных обязанностей не только работников оперативного и разведывательного отделов, но зачастую и случайно оказавшихся в штабе офицеров. Понятно, что выезжать в войска в составе кавалькады Мехлиса или того же Вашугина было куда безопаснее.

Нетрудно догадаться, какого «рода войск»…

Членов партии у нас не судили и не расстреливали. Сперва исключали.

Попель Н. К. В тяжкую пору, с. 136, 137, 139–141.

Хрущев Н. С. Воспоминания, с. 102.

Баграмян И. Х. Так начиналась война, с. 116.

Хрущев Н. С. Воспоминания, с. 104.

Пенежко Г. Записки советского офицера. Кн.1, с. 149, 150. Нетрудно заметить, что сам автор целиком и полностью на стороне Попеля и Васильева. Однако я бы на его месте, прежде чем садиться в танк, повнимательнее пригляделся к членам экипажа и сто раз проверил, надежно ли пришиты петлицы и не расшатались ли на них кубари.

Там же, с. 165.

Впрочем, менялись времена, менялись и нравы. И вот уже Еременко описывает, как действовал начальник оставленного в занятом фашистами Могилеве дивизионного госпиталя (невозможно было эвакуировать из окруженного города четыре тысячи раненых) В. П. Кузнецов: «В то время, когда наши части вели напряженные бои с противником, стремясь выйти из окружения, в госпитале началась напряженнейшая работа по «превращению» коммунистов в беспартийных, командиров и политработников — в рядовых. Она была проделана в течение одной ночи. Этим Кузнецов и его коллеги спасли от зверской расправы сотни командиров, политработников, коммунистов и комсомольцев. Основную работу сделал сам Виктор Петрович» (Еременко А. И. В начале войны, с. 174). Как видим, ни слова о «предательстве». Напротив, трезвый взгляд на реалии войны.

Пенежко Г. Записки советского офицера. Кн. 1, с. 157, 158.

Против пяти танковых и четырех моторизованных дивизий 1-й танковой группы Клейста в одних лишь пяти привлекаемых к контрудару мехкорпусах было десять танковых и пять моторизованных дивизий.

Кузнецов Н. Г. Накануне, с. 326.

По утверждению В. Суворова, Красная Армия должна была перейти западную границу 6 июля 1941 года.

Хотя В. Суворов ссылается на немалое количество различных документов военных лет, в них — ни слова, ни даже намека на то, что Советский Союз собирался нанести превентивный удар по Германии. Остается сделать следующий вывод: либо автор посчитал, что система доказательств будет выглядеть более убедительно, если станет базироваться исключительно на его предположениях и аналитических выводах, либо… подтверждающей теорию В. Суворова документации попросту не существует.

Собственно и документом эти листки назвать можно с большой натяжкой. Хотя в конце обозначены фамилии Тимошенко и Жукова, подписей нет. В написанном заместителем начальника оперативного управления Генштаба А. М. Василевским от руки тексте есть вставки и редакторская правка начальника этого управления Н. Ф. Ватутина. Можно предположить, что Нарком и начальник Генштаба подписали чистовой машинописный экземпляр, который и был представлен Сталину, и затерялся впоследствии в архивах либо же был уничтожен.

Цит. по: Роман-газета. 1991, № 11, с. 86, 87. К сожалению, карты, переданные, по-видимому, Сталину с первым экземпляром текста, не стали достоянием общественности.

Начальник Генштаба сухопутных войск.

Главнокомандующий сухопутными войсками Вермахта.

Первоначально все приготовления планировалось закончить к 15 мая 1941 года.

Карпов В. Маршал Жуков, его соратники и противники в годы войны и мира, Роман-газета. 1991, № 11, с. 84.

Невозможно доказать недоказуемое. Если подобный замысел имел место, к разработке плана, даже не превентивного удара, а нападения на Германию, следовало приступить еще в августе-сентябре сорокового, с тем чтобы в феврале-марте иметь не черновые наброски общего замысла, но законченную, утвержденную, надлежащим образом оформленную и принятую к исполнению войсками директиву на ведение боевых действий. А раз к разработке подобного плана могли приступить (отнюдь не значит, что приступили) лишь в середине мая 41-го, со всей определенностью можно утверждать: ни в сороковом, ни тем более в тридцать девятом о возможности войны с Германией и речи быть не могло. Никакой комбинации «гения всех времен и народов», нацеленной на завоевание мирового господства, не было и в помине!

Даже если вести отсчет от Курской битвы, после которой наше преимущество вырисовалось окончательно, для того, чтобы выйти на указанные рубежи, нам потребовалось полтора года боев.

Цит. по: Роман-газета. 1991, № И, с. 92.

Карпов В. Маршал Жуков, его соратники и противники в годы войны и мира. Роман-газета. 1991, № 11, с. 84.

Если бы указанные действия на окружение крупной группировки противника планировались, подробное описание их проходило бы красной нитью в докладной записке Жукова и Тимошенко. Но об этом ~ ни слова.

Склоняюсь все же к тому, что наши Вооруженные силы в 41-м году просто не умели провести столь масштабную операцию. В то же время, уверен, этот вариант при составлении докладной записки Сталину в Генштабе обсуждался, но был отклонен.

Приведу слова Баграмяна: «Для того чтобы эти (передовые, расквартированные в 10–15 километрах от границы части. — А.Б.) заняли приграничные укрепления, им требовалось не менее 8-10 часов… А на приведение в боевую готовность и развертывание всех сил армий прикрытия Государственной границы планом предусматривалось двое суток!» (Баграмян И.Х, Так начиналась война, с. 92, 93). В то же время ожидалось, что «Германии для сосредоточения сил на советских границах потребуется 10–15 дней, Румынии — 15–20 дней, Финляндии… — 20–25 дней» (Роман-газета, 1991, № 11, с. 79, 80). Этот серьезнейший просчет, а вовсе не мифическая подготовка к превентивному удару, и сыграл роковую роль.