Михаил Хейфец - Путешествие из Дубровлага в Ермак

Кот, что гуляет сам по себе

Зарегистрировав меня в приемной, отшлюзовали в "бокс" для сидения. Через четверть часа туда ввели нового соседа - пожилого, грузного, явно уставшего с дороги зэка, со смуглой кожей и лиловыми, как сливы, глазами.

Фамилию его не помню, национальность он назвал сам: "Румын". Сидит за веру. "За какую?" - "За обычную, христианскую".- "ИПЦ?"- "Не понял вас." "Истинно православная церковь?"- "Нет".- "Баптист-инициативник?" - "Нет." Так и не хотел мне сказать... Лишь когда я упомянул имена зэков с нашей зоны - Руссу и Скрипчука - он поверил мне и признался: "Свидетель Иеговы".

- Срок?

- Пять зоны и пять ссылки.

(Его этапировали, как меня, из зоны на ссылку - но в Томскую область.)

- Досрочно не удалось? На "химию"?

- Нас не освобождают. Говорят - отрекись от Бога, тогда выпустим.

- Прямо так вот и требуют - "отрекись от Бога"?

- Нет, не так. Говорят: прими другую веру. В Бога верь, на это запрета нет, но не по-своему, а как у нас разрешается...

Завязался разговор, и, как обычно бывает со всеми встречавшимися в зонах религиозниками, он начинает миссионерствовать: "Вы людына умная, Писание читали, "Башню стражи" читали... Зачем вам эта политика? Почему не приняли веру" и пр.

...В тот раз, общаясь с "религиозником", я, помню, хотел разобраться в истоках той активной неприязни, которую мои предшественники, интеллигенты полутора последних веков, испытывали к его предшественникам, к служителям веры всех культов.

- Я не принял веру, - отвечаю, - потому что не приемлю без оговорок истинность тех догматов, что в ней заложены.

- Но то не человеческое, то Божественное установление.

- Принято! Но то, что составляет не догмат веры в Бога вообще, а вот именно вашей, особенной веры - у нас, евреев, его называют Устной Торой это плод человеческого размышления над текстами. А он подвержен критике и размышлениям...

Он пытался возразить, и я внес уточнение:

- ...уверен, пером Отцов веры - любых культов! - двигало самое лучшее побуждение. Желание одухотворить мир, сделать его более похожим на Божественный проект. И потому они находили самое верное, самое нужное, что в их мире, их современникам надо было сказать о Боге , к вящей славе Божией. Но и самые мудрые и самые святые из них были всего только люди. А человеку свойственно ошибаться, и я не могу некритически принимать его умозаключения или догадки, только потому, что они высказаны были достойными и умными людьми. Так я устроен Богом! Человек не может говорить за Бога. И даже самый святой человек.

- Людына может ошибаться, - соглашается он. - Но в чем наша ошибка?

- Хотя бы в вычислении даты Армагеддона.

(Этим термином иеговисты называют день конца нашего света, последнего сражения Божьего воинства с аггелами тьмы.)

- Но про все даты написано в Библии.

О, теперь я точно знаю, что воспоследует: длинная вереница цитат, с указанием всех ссылок (книга, глава, стих). Религиозники, при всей моей личной симпатии ко многим из них, психологически напоминают знакомых знатоков марксизма-ленинизма: та же любовь к цитатам из классиков, то же преклонение перед авторитетами, та же слепая и интуитивная неприязнь ко всем сомневающимся, те же сноски и ссылки, а, главное, то же стремление представить даже действительно интересную догадку, даже очень глубокое прозрение одного из их кумиров в виде бесспорной аксиомы. Мне видится, что интеллигенты прошлых поколений испытывали к богословам те же чувства, какие у нашего поколения возникают при общении с идейными марксистами.

- Да, - возражаю, - цитаты взяты из писания. Но откуда, например, известно, что библейски "год" есть ваш год?

- Не понял.

- Разве Бог адекватно...

Заметил его взгляд и поправился:

-...точно выражает свои предначертания на человеческом несовершенном языке? У евреев, с которыми он говорил, год вообще лунно-солнечный - сейчас, а какой был тогда, кто знает? Почему ваши наставники считают годом срок оборота Земли вокруг Солнца?

- Год есть год.

Но ему уже неинтересно со мной: религиознику всегда неинтересно говорить с человеком, который рассуждает сам - без опоры на цитаты из классиков. Он ведь может походя разрушить с такими усилиями воздвигнутый бастион Веры. Помню, он попытался отговорить меня от занятий "политикой", ибо нужно спасть лишь душу, услышав Благую весть. Ссылался на поучения Иисуса.

- Но ведь Иисус не велел этого ни вам, ни мне - он приказал это делать Матфею, или Андрею, или Симону... Откуда вам известно, что это - наказ каждому человеку, а не повеление именно этим, его избранным?

...Кстати, слабость его позиции заключалась в том, что, проповедуя уход в Чистый Дух, он лицемерил, причем перед самим собой - т. е. совершал первый грех именно против Духа!

- Зачем вы уверяете власти, что вам нет дела до их грехов, до их политики, что вы заняты только верой? Это неправда - и они это знают! Вы не можете быть равнодушными к воинственно атеистическому государству. Государство ведет захват человеческих душ, увлекает в безбожие всеми методами, доступными административной и идеологической машине. А вы пробуете внушить: "Мы же не против вас..." Не верят они вам - и справедливо не верят. Вот я им в лицо говорю: я враг вашей политики, вашей морали, вашей философии...И они меня уважают за правду и даже задумываются над грешной своей жизнью... Тоже ведь люди! И потому мне положили срок в шесть лет, а вас, который только раздражает их мнимым невмешательством в политику, оформили на червонец. Сказали бы прямо: "Будьте вы прокляты именем Бога!" все равно червонец - это предельный срок по статье.

В это время его увели. Но я заметил. Что он не был на меня обижен: нравилось и ему, что кто-то делает то, что делаю я.

Немало религиозников встречал я на зонах. На словах они все признавали, что пути Господни неисповедимы и Воля Божья непознаваема. Но практически были убеждены, что именно им - их авторитетам, святым, соборам - она открылась. Именно поползновение смертного ума (пусть великого, нравственного, святого) выдавать свою продукцию за Божественную вызывает в других такой же естественный протест, как претензия открыть все тайны мироздания ключами-отмычками Научного коммунизма - Пролетарского интернационализма.

Помню, однажды осенним вечером, гуляя возле старого барака, я был внезапно поражен мыслью Кальвина относительно Божественного предопределения. Богослов ведь разработал целостное учение о правилах жизни, согласно Воле Божьей, и внезапно догадался - это недоступно все равно познать человеку. Бог может сокрушить самого правоверного, соблюдающего все "мицвот" еврея, и ревностнейшего католика, и безупречного протестанта, и фанатичного до неистовства мусульманина - как сокрушил он Иова. Просто так - потому что ему (и даже не ему, а Сатане!) захотелось поставить опыт - сокрушить для себя, вне связи с поведением или виной данного человека. И он же может возвысить самого жуткого святотатца - Аттилу или Сталина, если тот - бич в Его деснице. Как мог богослов, всю жизнь работавший над "системой", вдруг осознать полное бессилие своих знаний, да еще и признаться в этом миру непонятно. Это акт величия. Обычные знатоки веры живут по принципу: "Бог знает все, но мы знаем больше".