Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №12 за 1992 год

Итак, завтра в семь утра я выхожу на свободу. Сердце мое пело от радости. Наконец-то я сошел с дороги, ведущей в преисподнюю. Я ждал этого тринадцать лет. Было 18 октября 1945 года.

Я пошел в сад. Извинился перед друзьями и сказал, что мне надо побыть одному. Слишком уж переполняли меня чувства.

Я стал любоваться удостоверением личности, что дал мне губернатор. В левом углу моя фотография, вверху номер: 1728629. В середине фамилия, под ней имя. На обратной стороне дата и год рождения: 16 ноября 1906 года. Удостоверение было в полном порядке, на нем стояли печать и подпись директора департамента удостоверений. Статус в Венесуэле: постоянно проживающий. Какое волшебное слово! Оно означает, что отныне Венесуэла — мой дом. Сердце мое бешено билось. Я упал на колени и возблагодарил Господа Бога. Завтра я буду свободен, совершенно свободен! А через пять лет стану натурализованным венесуэльцем. Потому что уверен — не совершу на этой земле, давшей мне пристанище, ни одного дурного поступка. Я буду вдвое порядочнее и честнее любого гражданина этой страны.

Я вышел из хижины и прошелся по саду. Тото закручивал усики бобов вокруг стеблей, чтоб крепче держались. Все трое были там — Тото, оптимист-парижанин с задворок Рю де Лапп; Антарталья, корсиканец, карманный воришка, в течение нескольких лет облегчавший содержимое кошельков парижан; и Депланк из Дижона, убивший некогда своего приятеля-сутенера. Они смотрели на меня, и по их лицам было видно, как счастливы они, что я выхожу на свободу. Ничего, скоро настанет и их черед, я уверен.

— А ты не догадался захватить из деревни бутылочку вина или рома отметить освобождение?

— Вы уж простите меня. Настолько ошалел, что не подумал. Мне, право, очень стыдно.

— Ладно, чего там. Сварим кофе.

— Брат, ты счастлив, наконец ты свободен после всех этих долгих лет борьбы. И мы рады за тебя.

— Ваша очередь тоже скоро наступит.

— Ясное дело, — кивнул Тото. — Капитан обещал, что будет выпускать нас по одному, раз в две недели. А чем ты собираешься заняться на свободе?

— Чем заняться? Ну, тут все просто. Найду работу и буду честно трудиться. Стыдно вставать на преступный путь в стране, которая тебе доверяет.

Однако вместо ожидаемых мной иронических смешков и улыбок я услыхал от всех троих примерно следующее:

— И я тоже решил исправиться. Ты верно говоришь, Папийон, это хоть и трудно, да надо сделать. Венесуэльцы не заслужили, чтоб мы платили им черной неблагодарностью.

Я не мог поверить своим ушам. Тото, этот парень из трущоб, и произносил такие речи! Поразительно, что всю жизнь очищавший карманы Антарталья реагирует таким образом. Или чтоб Депланк, профессионал-мошенник и альфонс, не мечтал найти женщину, которую можно выгонять на панель и вытягивать из нее деньги? Удивительно! И все мы дружно расхохотались.

Мой ученик, ставший потом полковником, подарил мне замечательный костюм цвета морской волны. Месяц назад он уехал в школу офицеров, успешно сдав экзамены.

Я радовался, что немного поспособствовал этому успеху. Перед отъездом он подарил мне, помимо костюма, еще кое-что из одежды, все вещи были новые и прекрасно мне подошли. Я выхожу из тюрьмы прилично одетым благодаря Франсиско Баланьо, капралу национальной гвардии, женатому человеку и отцу семейства. Выхожу в прекрасном настроении и твердо настроенный начать новую жизнь. Но вот проблема — у меня нет никакой специальности. Придется, видимо, взяться за любую работу, которая даст возможность просуществовать. Это будет непросто, но другого выхода нет. В конце концов, мне всего тридцать девять, я молод и абсолютно здоров. Ни разу в жизни ничем серьезным не болел. Умственные способности тоже вроде бы в порядке. Так что путь в преисподнюю не разрушил меня, и в глубине души я был уверен, что причина тому одна: я никогда не принадлежал по-настоящему этому миру, миру несвободы.

В первые же недели надо не только отыскать способ как-то заработать на жизнь, но и позаботиться о бедняге Пиколино. Ведь и его содержать придется. Ноша, конечно, нелегкая, но я сдержу обещание, данное губернатору, и не оставлю несчастного, пока не удастся пристроить его на лечение, причем не куда попало, а в заведение, где работают врачи, по-настоящему знающие свое дело.

Стоит ли сообщать отцу, что я теперь на свободе? Ведь он в течение многих лет не имел от меня никаких вестей. И где он теперь? Да я и сам давным-давно не имел от него известий, знал только, что всякий раз после моего очередного побега его посещали жандармы. Нет, не следует торопиться. Я не вправе бередить рану, которая, возможно, уже затянулась по прошествии стольких лет. Напишу, когда по-настоящему стану на ноги, когда смогу сказать ему: «Дорогой отец, твой маленький мальчик свободен и стал честным человеком — он исправился. Живет там-то и там-то, положение занимает такое-то. Ты уже можешь не опускать головы всякий раз при упоминании его имени».

Но куда все-таки конкретно я пойду? Осяду, пожалуй, в деревне под названием Эль-Кальяо, что возле золотых приисков. Там можно прожить испытательный срок. А что я буду там делать? Бог его знает... Но прыгнул в воду — плыви! Если придется просто копать землю, чтоб заработать на кусок хлеба, буду копать. Конечно, трудно придется. Ведь за все эти тринадцать лет, если не считать нескольких месяцев в Джорджтауне, мне не нужно было беспокоиться о том, чтобы заработать на хлеб насущный. Ну а разве в Джорджтауне я бедствовал? Вовсе нет. Так что приключения продолжаются, и от меня теперь, как и прежде, зависит все. Больше надеяться не на кого. Итак, решено. Завтра с утра — в Эль-Кальяо!

Семь утра. Яркое тропическое солнце, безоблачное синее небо, вовсю заливаются птички, мои друзья уже собрались у ворот. Пиколино, чисто выбритый и аккуратно одетый, тоже там. Рядом офицер — он собирается проводить нас на ту сторону.

— Ну, обнимемся, — воскликнул Тото, — и вперед!

— Прощайте, братья! Будете недалеко от Эль-Кальяо, заходите проведать. А если я к тому времени обзаведусь домом — он всегда ваш!

— До встречи, Папи, счастливо!

Пиколино ходил прекрасно, лишь верхняя правая часть тела была у него парализована, а ноги в полном порядке, и мы быстро дошли до пристани и сели в лодку. Через четверть часа мы уже высаживались на противоположном берегу.

— Вот документы Пиколино. Удачи вам! Отныне вы оба свободны. Прощайте!

Как легко падают цепи, которые ты носил тринадцать лет! «Отныне вы свободны». И они поворачиваются к тебе спиной и больше не смотрят, куда ты там пошел. И все. Через несколько минут мы уже карабкались по каменистой тропе в гору. Багаж нас не обременял — всего лишь маленький узелок с тремя рубашками и двумя запасными парами брюк. На мне был костюм цвета морской волны, белая рубашка и галстук в тон костюму.