Генрих Клейст - Пентесилея

Хотите — так сражайтесь, как кастраты,
А я — мужчина и от этих женщин
Не побегу, оставшись и один.
Хотите — стойте здесь, под сенью сосен,
Вдали от ложа битвы, за царицей
С бессильным вожделением следя;
Хотите — отступайте к Илиону.
Я Стиксом вам клянусь — мне все равно.
Я знаю, что́ богоподобной нужно —
Ведь мне она шлет оперенных сватов,
Чей вкрадчивый и смертоносный посвист
Мне шепчет о желаниях ее.
Я женщин никогда не сторонился
И был, с тех пор как у меня пробилась
Впервые борода, отзывчив к каждой.
Лишь потому — клянусь вам громовержцем! —
Царице я покамест недоступен,
Что не нашел местечка под кустами,
Где б голову она, как на подушки,
Склонила бы на медь моих доспехов.
Цари, ступайте. Вас я догоню:
Уж мне теперь недолго ждать свиданья.
Но если даже свататься придется
Мне месяцы и годы к ней, — клянусь! —
Не раньше поверну я колесницу
Назад к друзьям и вновь Пергам увижу,
Чем амазонке стану женихом
И, увенчав ей лоб смертельной раной,
Ее промчу вниз головой по камням.
За мной!

Пелид, спешит к тебе царица.

Иду. Она уже опять в седле?

Покамест нет. Она идет пешком,
Но рядом конь персидский выступает.

Тогда, друзья, и мне коня подайте.
За мною, мирмидоняне мои!

Безумец!

Антилох, что ж ты молчишь?
Дар убежденья свой на нем испробуй!

А если силой?..

Поздно: он далеко.

Проклятье амазонкам и войне.

Царица, славься! Слава и триумф
Тебе, кем будет праздник роз [45] Праздник роз — б рачное празднество у амазонок. украшен!

Не для меня триумф и праздник роз:
Мне снова шлет призыв свой властный битва.
Надменный юный бог войны повержен
Быть должен мною: ведь над ним победа —
Блистательней, чем десять тысяч солнц,
Единым раскаленным шаром ставших.

Возлюбленная, заклинаю…

Прочь!
Я так решила, и остановить,
Поток, с горы летящий в пропасть, легче,
Чем обуздать порыв моей души,
Откуда гром уже готов ударить.
Хочу во прах втоптать я гордеца,
Который нынче, в славный день сраженья,
Смутил мой дух воинственный впервые.
Как! Я, царица грозных амазонок,
Вселяющая ужас во врагов,
Мчусь на него, а он, чей медный панцирь
Мне служит зеркалом, стоит, не дрогнув!
Да разве я, на ком богов проклятье,
Не сознаю себя, героя видя,
Униженной, надломленной душевно,
И обессиленной, и побежденной,
Хоть войско греков предо мной бежит?
Не только грудь моя — все существо
Исполнено предчувствием гнетущим,
И в гущу боя, где меня глумливо
Он поджидает, кинуться я жажду,
Чтоб победить его иль умереть!

Склони на грудь твоей Протои верной
Свое чело и отдохни немного.
Паденье слишком потрясло тебя:
Смутило разум, кровь воспламенило.
Дрожит все тело юное твое.
Мы умоляем — подожди с решеньем,
Пока не обретешь вновь ясность духа.
Побудь со мною и передохни.

Зачем? Что я сказала? Что случилось?
О чем ты?

Как! Из-за одной победы,
Заманчивой лишь на одно мгновенье,
Играешь ты исходом всей войны
И, чтоб осуществить свое желанье,
Тебе самой неясное, рискуешь,
Как девочка капризная, удачей,
Ниспосланной народу твоему!

Да будет проклят этот день несчастный,
Когда мои любимые подруги
С коварною судьбой в союз вступили,
Чтоб мне вредить и унижать меня!
Едва я руку простираю жадно,
Чтобы поймать за кудри золотые
Вблизи меня витающую славу,
Как кто-нибудь помеху мне чинит
И этим дух мой пуще распаляет.
Прочь!

Будьте ей защитой, силы неба!

Я думаю — что́ вновь на поле битвы
Меня влечет. Моя ли только воля?
Иль мой народ? Иль неизбежность смерти,
Вплетающей шум дальних крыл своих
В хмельное исступление победы?
Зачем, чуть Веспер [46] Веспер (у греков Геспер) — римское божество вечерней звезды. Греки и римляне долгое время считали, что, кроме вечерней з в е зды , существует еще и утренняя звезда (Фосфор — у греков, Люцифе р — у римлян), не догадыва я сь, что они видят утром и вечером од н у и ту же планету Венеру. вспыхнет в небе, тянет
На отдых нас, как будто кончен труд?
Хотя сокровища обильной жатвы
В снопы связали мы, набили ими
Высокий закром, уходящий в небо,
Но тучами затянуто оно
И молнией губительной чревато.
Вам не венчать цветами пленных греков,
Вам не вести их юную толпу
При трубных звуках и кимвальном звоне
В благоуханные долины наши.
Мне кажется все время, что вот-вот
На нас Пелид ударит из засады,
Ликующее шествие смутит
И, чтобы пленных вызволить, нас будет
Преследовать до самой Фемискиры [47] Фемис ки ра — столица царства амазонок. .
Где он в священном храме Артемиды
Их от цепей из роз [48] Цепи из роз — гирлянды, которыми амазонки украшали своих п ле н ников - женихов. освободит,
А нас без сожаленья закует
В тяжелые железные оковы.
Ужель ему я дам уйти теперь,
Когда пять дней себя я не щадила,
Его паденье приуготовляя;
Когда, как спелый плод, готов свалиться
Он под копыта моего коня
От первого же моего удара?
Нет, прежде чем великое начало
Концом великим я не завершу,
Последних роз в венок свой не вплету,
Не возведу на пирамиду счастья,
Как обещала, дочерей Арея
Или под нею, рухнувшей, могилу
Не обрету себе бок о бок с ними,
Я не устану робость проклинать!

О госпожа, глядят столь отчужденно
Твои глаза, что у меня в груди
Предчувствия теснятся так зловеще,
Как будто породил их вечный мрак.
Ту рать, что странный страх тебе внушает,
Рассеяла ты, как солому ветер:
Лишь кое-где вдали сверкнет копье.
Едва лишь с войском ты сюда явилась,
Как был Ахилл отрезан от Скамандра.
Ты не дразни его, но избегай.
Юпитером клянусь, что первым делом
Направится он к лагерю данайцев,
А я сама тыл наших войск прикрою,
И он у нас ни одного из пленных
Не отобьет, клянусь тебе Олимпом.
Не будет даже издали страшить
Твоих наездниц блеск его оружья,
Четверки топот — заглушать их смех, —
Я в этом головой тебе ручаюсь.