Владимир Пистоленко - Раннее утро

К и р и л л. А мы не будем с тобой сегодня прощаться и вообще… (Протягивает Любаше конверт.) Читай.

Л ю б а ш а (прочитав). Ты с ума сошел! Да разве можно…

К и р и л л. Только так.

Л ю б а ш а. Нет! Я уеду, и никто никогда не узнает, что было и чего не было.

К и р и л л. Олю я не могу обманывать. Не могу. И не хочу. Вообще — туда дорога мне теперь заказана. Оставайся, хозяйничай… Старый друг.

Л ю б а ш а. Нет-нет! Ни за что! (Закрывает лицо руками.) Ой, какая же я дура! Должно быть, обалдела от радости… (Пристально смотрит на Кирилла.) Ты меня снова полюбишь. Я знаю! А если так случится, что камнем у тебя на шее повисну, — скажи. В омут пошлешь — не оглянусь, в прорубь — кинусь, не задумаюсь.

День. Место действия то же, что в седьмой картине. Чувствуется дыхание осени. В а с с а Ф а д е е в н а, сидя на скамеечке, варит из арбузов патоку. Входит А н т о н.

А н т о н. Васса Фадеевна! Ольга Алексеевна дома?

В а с с а Ф а д е е в н а. Нет. А по времени должна быть. Нужна?

А н т о н. Разговор один… (Задумывается.)

Пауза.

В а с с а Ф а д е е в н а. Ну, что пишет твоя? Скоро прибудет?

А н т о н (думая о своем) . Чего вы сказали?

В а с с а Ф а д е е в н а (пристально смотрит на него) . Не хвораешь, случайно?

А н т о н. И сам не знаю.

В а с с а Ф а д е е в н а. С виду сменился. Ежели в озноб кидает, надо водки с перцем. Стакан, без закусу. Помогает.

А н т о н. Да я как-то, и не жалуюсь…

В а с с а Ф а д е е в н а. Небось по Любашке маешься? Приедет. Никуда не денется.

А н т о н. Так оно, конечно… (Не в силах скрыть горя и тоски.) Не приедет она, баба Вася.

В а с с а Ф а д е е в н а. И чего несешь!.. Подумай раньше.

А н т о н. Все! Конец… Только никто ничего не знает…

В а с с а Ф а д е е в н а (встревоженно) . Или вести какие?

Махнув рукой, Антон уходит. Навстречу идет О л я. Кивнув головой, Антон проходит мимо.

(Удивленно.) Умом тронулся, что ли? Сказал — пришел к тебе по делу, а увидел — лататы задал, какой-то чудной, прости господи.

О л я (бросается за Антоном) . Антон Иванович! Антон Иванович, вернитесь! Ан-тон! (Вассе Фадеевне.) Идет.

Входит А н т о н.

Вы меня искали? Что у вас? Выкладывайте.

А н т о н (в смятении) . Я, Ольга Алексеевна, ну, так сказать, и сам не знаю чего… говорить… И как говорить…

В а с с а Ф а д е е в н а (Оле) . Он тут бодягу развел, ушеньки вянут. Насчет Любашки…

А н т о н (Оле) . Вам письма идут от Кирилла Никитича?

О л я. Да. Правда, последнее время… (Настораживается.) А что?

А н т о н. Я получил от Любаши… Такое написано… Даже сказать не могу. (Достает из кармана письмо.) Возьмите, прочитайте…

О л я (читает. Мгновение стоит, словно оцепенев) . Какая-то ерунда!..

А н т о н. Вы на конверт гляньте, на печати…

О л я. Это не имеет никакого значения.

В а с с а Ф а д е е в н а. Погодите, люди добрые, как же это получается, об чем-то спорите меж собой, а я, по-вашему, чурка деревянная? Или как?

А н т о н. Любаша пишет, что она… ну, что она работает там… у Кирилла Никитича. Ну и… вообще. У него… Стало быть…

В а с с а Ф а д е е в н а (вскрикивает) . А-а! Батюшки!

А н т о н. Чего делать-то, Ольга Алексеевна?

В а с с а Ф а д е е в н а (озлясь) . Распустил бабу, а теперь — «чего делать»? Ехай туда — и все! Одним духом. Приведи ее в восчувствие.

О л я (словно рассуждая вслух) . Не верю я. Понимаете? Скажите, Васса Фадеевна, скажите… способен Кирилл на подлость?

В а с с а Ф а д е е в н а. Да что ты, Олюшка! И ни в жизнь!..

А н т о н. Зачем же она тогда пишет?

О л я. Не знаю… Ну, скажите, есть же на свете честность? Нет-нет, не верю! (Быстро уходит в дом.)

В а с с а Ф а д е е в н а. А бывает и так — нечистый попутал… Разум замутил… И вот тебе мой сказ: не хлюпай, а собирайся — и айда!

А н т о н. Ни к чему мне это, баба Вася.

В а с с а Ф а д е е в н а. Да как же это «ни к чему»? Люди добрые!

А н т о н. Насильно колодец рыть, воды не пить.

В а с с а Ф а д е е в н а. А я тебе другое скажу — под лежачий камень и вода не течет.

Место действия то же, что и в восьмой картине. За окнами темень полярной ночи. К и р и л л надевает доху, меховой малахай. На ногах у него унты. Л ю б а ш а молча следит за Кириллом. Вот она встрепенулась, подошла, приникла к нему.

Л ю б а ш а. Не хочется, чтоб ты уходил.

К и р и л л. Холодище стоит — собачий.

Л ю б а ш а. И темень тоже.

К и р и л л. Часа через два вернусь. Когда прибудет вертолет, звякни в контору, нет ли мне почты. Я пошел!

Л ю б а ш а. Кирилл!

К и р и л л. Ну?!

Л ю б а ш а. Скажи, о чем ты все время думаешь?

К и р и л л. Я? Не знаю. О многом. А как же иначе?

Л ю б а ш а. Я спрашиваю о другом. Нельзя, — значит, нельзя…

К и р и л л (после паузы) . Николаха… Смертельно соскучился. Во сне вижу. Среди дня закрою глаза — он передо мной… Вот так… Ладно, Любаша, оставайся. (Идет к двери.)

Л ю б а ш а. Кирилл!

Он останавливается.

Ничего!.. Я — так.

Кирилл уходит. Любаша припадает к окну. Затем закуривает и неистово швыряет папиросу в угол. Включает приемник — там веселая музыка. Любаша подходит к столу, опускает голову на руки. Длинная пауза. В дверь стучат, но Любаша не слышит. Стук повторяется. Дверь отворяется, и в комнату входит О л я. Любаша, словно очнувшись, видит ее, верит и не верит.

Ольга… Алексеевна?!

О л я (окидывает взглядом комнату) . А Кирилл где?

Л ю б а ш а. Он? Кирилл? Уехал.

О л я. Надолго?

Л ю б а ш а (не зная, что сказать) . Надолго ли?.. Недели на две. Может, больше. Вертолетом прилетели?

О л я (не отвечая) . Значит… вы здесь?

Л ю б а ш а. Да, вот… Вы замерзли? Может, чаю?

О л я. Да. Пожалуйста.

Л ю б а ш а (приложив ладонь к чайнику) . Остыл. (Словно опомнившись.) Зачем ты приехала? Кто тебя звал? Ты же все знала. Все!

О л я (сдерживаясь) . Может, нам не надо так разговаривать? А если на то пошло — я к мужу приехала…

Л ю б а ш а. Нет его больше тут, твоего мужа! Нет! Ты один раз отняла его у меня, встала между нами, будь ты проклята! Сколько я из-за тебя ночей недоспала. Сколько слез выплакала. Хватит! Не отдам Кирилла, поняла? Не отдам! И уезжай, откуда приехала. Нет тебе тут места!

Оля, не сказав больше ни слова, идет к двери.

Ольга Алексеевна!

Оля уходит. Любаша мечется по комнате, ее бьет озноб. Она накидывает на плечи меховую шубу, но дрожь не проходит.

Рывком распахивается дверь, в комнату врывается К и р и л л.

К и р и л л. Кто-нибудь приходил к нам?

Л ю б а ш а. К нам? Нет. Никого но было.

К и р и л л. Неправда! Ольга была! Ольга!..

Л ю б а ш а. А чего ты кричишь? Мне и без того… Бьет всю. На свет белый смотреть не хочется.