Евгений Шварц - Дон-Кихот

Дама (слуге). Разузнайте у его оруженосца, где он живет. За такого великолепного шута герцог будет благодарен мне всю жизнь.

Вечереет.

Кончилась скалистая гряда вокруг дороги. Теперь рыцарь и его оруженосецдвигаются среди возделанных полей. За оливковыми деревьями белеют невдалеке дома большого селения. За селением – высокий лес.

Санчо снова едет возле своего повелителя. Поглядывает на него озабоченно.

Дон-Кихот (печально и задумчиво). Думаю, думаю и никак не могу понять, что смешного нашла она в моих словах.

Санчо.И я не понимаю, ваша светлость. Я сам, ваша милость, верный и ничего в этом не вижу смешного. Жена приучила. Каждый раз подымала такой крик, будто я всех этих смазливых девчонок не целовал, а убивал. А теперь вижу – ее правда. Все девчонки на один лад. Вино – вот оно действительно бывает разное. И каждое утешает по-своему. И не отнимает силы, а укрепляет человека. Баранина тоже. Тушеная. С перцем. А любовь?.. Ну ее, чего там! Я так полагаю, что нет ее на белом свете. Одни выдумки.

Рыцарь и оруженосец в глубокой задумчивости следуют дальше, пока не исчезают в вечерних сумерках.

В просторной кухне усадьбы Дон-Кихота за большим столом собрались его друзья и близкие.

Поздний вечер.

Дождь стучит в окна. Ветер воет в трубе. Экономкаперебирает фасоль в небольшой глиняной чашке. Племянницавышивает у свечки. Священник и цирюльникпристроились поближе к очагу.

Племянница.Бедный дядя! Как давно-давно уехал он из дома. Что-то он делает в такую страшную непогоду?

Экономка.Безумствует – что же еще! У всех хозяева как хозяева, а мой прославился на всю Испанию. Что ни день – то новые вести о нем!

Стук в дверь.

Экономка.Ну вот опять! Войдите!

Вбегает Альдонса.

Экономка.Слава богу, это всего только Альдонса. Что тебе, девушка? Ты принесла нам цыплят?

Альдонса.Нет, ваша милость, принесла удивительные новости о нашем сеньоре!

Экономка.Что я говорила! Какие? Он ранен? Болен? Умирает?

Альдонса.Что вы, сеньора! Новости гораздо более удивительные. Он влюбился!

Племянница.Пресвятая богородица!

Альдонса.Вот и я так сказала, когда услышала. Слово в слово. Влюбился наш сеньор в знатную даму по имени Дульсинея Тобосская. Отец мой родом из Тобосо и говорит, что в детстве видел такую.

Экономка.Значит, она старуха!

Альдонса.А мы так порешили, что это ее дочь или даже внучка, потому что уж больно сильно влюбился наш сеньор. Колотит людей в ее честь, не разбирая ни титула, ни звания. И вздыхает целыми ночами. И слагает ей песни. И говорит о ней ласково, как о ребенке или птичке. Я даже позавидовала.

Экономка.Чему?

Альдонса.Меня никто небось так не полюбит.

Племянница.А Педро?

Альдонса.Он только тискает да щиплется. Счастливая Дульсинея Тобосская!

Стук в дверь.

Экономка.Ну вот опять! Войдите!

Дверь распахивается, и в комнату входит человекв промокшем насквозь плаще. Глаза и нос красны, не то от непогоды, не то от природы. Длинные усы свисают уныло. Впрочем, едва войдя в комнату, он подкручивает их воинственно.

Неизвестный.Здесь ли проживает идальго Алонзо Кехано, именующий себя Дон-Кихот Ламанчский?

Экономка.Здесь, ваша милость.

Неизвестный.Он дома?

Экономка. Нет.

Неизвестный.Жаль, ах как жаль. Жаль от всего сердца. Будь он дома – я бы его арестовал.

Племянница вскрикивает. Альдонса забивается в угол.

Цирюльник и священник встают.

Неизвестный.Обидно. Ну да ничего не поделаешь, другим разиком. Не найдется ли у вас стакан вина?

Экономка.Как не найтись! Снимите плащ, сеньор. Садитесь, пожалуйста! Вот сюда, к огню.

Священник.Вы из братства Санта Эрмандад?

Неизвестный.Да, я стрелок славного старого Толедского братства Санта Эрмандад. Вот уже много лет боремся мы с преступлениями, а они, как нарочно, благодарю вас, все растут в числе. Прекрасное вино.

Экономка.Что же натворил наш идальго?

Стрелок.Сразу не перечислишь. Напал, например, на цирюльника.

Цирюльник.Какой ужас!

Стрелок.И отобрал у него медный бритвенный тазик ценой в семь реалов.

Священник.Зачем?

Стрелок.Заявил, что это золотой волшебный шлем, да и носит его на голове.

Цирюльник.Какой ужас!

Стрелок.Ну ограничься он этим – ладно. Так нет. По случаю засухи крестьяне одной деревни – люди разумные, почтенные – решили собраться на предмет самобичевания. Благодарю вас. Прекрасное вино. О чем я? Ах да. Подняли они, стало быть, статую мадонны. Бичуют себя по-честному, не жалея плеток, вопят о грехах своих. Все чинно, разумно. Вдруг – раз. Ого-го-го! Топ-топ, скачет верхом наш сеньор-безумец. О-о-о! У-уй-уй! И разогнал бичующихся. Принял, нечестивец, мадонну за некую пленную или там похищенную.

Священник.Какой ужас!

Стрелок.Ужас, такой ужас, что, если бы не ваше вино, у меня, человека привычного, и то встали бы волосы дыбом. Напал на стадо баранов, крича, что это войско каких-то злых волшебников, и пастухи избили вашего сеньора чуть не до полусмерти. Да не плачьте, барышня! Ваш папаша – такой здоровяк, что встал после этого да и пошел.

Племянница.Он не отец мой, а дядя.

Стрелок.Тем более не стоит плакать. Конечно, мы понимаем, что он не в себе. Однако есть сумасшедшие в свою пользу, а ваш сеньор безумствует себе во вред. А может, достаточно? Впрочем, наливайте. Чего вы кладете мне в сумочку? Пирог да кошелек? А зачем? Ну, впрочем, воля ваша. С дамами не спорю, ха-ха-ха! Беда в том, что он сумасшествует как-то… как-то этак… Жалуются многие! У меня к вам такой совет. Заманите вы его домой, как птичку в клетку. Похитрей. Тут, мол, угнетенные завелись. Цып-цып, на помощь. А как он войдет, раз – и на замок.

Священник.Вы правы, добрый человек. Так мы и сделаем.

Стрелок.Да, я прав. Простой стрелок – а всегда прав. Благодарю вас. Сеньора племянница и вы, сеньора, глядите веселее. Я ваш слуга. В среду на будущей неделе будут одну еретичку душить железным ошейником. Милости просим. Только скажите: «Алонзо», – и вам местечко на балконе над самой виселицей. Пожалуйста! А в субботу жечь будем ведьму. Милости просим, пожалуйста, в самый первый ряд, сразу за стражей. А сеньора Дон-Кихота цып-цып-цып – и в клеточку. И все будет славненько, и все будут довольны.