Дмитрий Аккерман - Юми. Авантюрная история для взрослых

Юля странно сморщила брови, на миг показавшись гораздо старше, чем была, и невпопад сказала:

– А я… я тоже нет. Здесь же не продают?

Игорь не был уверен, что им вообще продадут спиртное, но на всякий случай встал и посмотрел на стойку бара. Кроме алжирского вина и шампанского, там ничего не было.

– Жалко, – сказала Юля. – Я бы попробовала. Я вообще люблю… пробовать неизвестное.

Она внимательно посмотрела на Игоря. Он покраснел и не нашелся, что ответить.

– Ты сильная, – с уважением сказала Лена, выключая часы. Это была восьмая партия подряд, проигранная ей. – Странно, что я с тобой до сих пор не встречалась на соревнованиях.

– Да я больше для себя играю, – сказала Юми. – Меня дядя учил. Он моряк. Ну и сама занималась…

– Вот что ты врешь, – со смехом сказала Лена. – Я же вижу школу. Тебя явно мастер спорта тренировал.

Юми пожала плечами и промолчала.

– А Владимир Николаевич… он сильнее тебя играет? – наконец спросила она.

– Папа-то? Он же мужик. Мужики вообще по-другому играют.

Юми кивнула:

– Я знаю.

– Ты чего, хочешь с ним сыграть?

– Ну да. Хотела бы.

– Так приходи в воскресение к нам. Вечером. Часов в семь. Он будет дома. Если сможет – сыграет. А если нет – так мы с тобой повторим.

– Ой. Я хочу. А это удобно?

– Ты чего? У нас полшколы дома бывает. Папа… он такой. Широкий.

Юми кивнула. Для такого визита ей нужно было подготовиться. Самым неприятным в ее задании было то, что через границу в эту страну нельзя было практически ничего протащить. Ее выкинули с мини-подлодки в нескольких километрах от берега, в кромешной темноте и штормящем море. Дальше она добиралась с аквалангом, ориентируясь только по компасу и какому-то внутреннему чутью, которое не раз ее выручало.

Советскую границу она не переходила ни разу – и это было самое сложное в ее пути. Если бы она не была в гидрокостюме и с аквалангом, она могла бы притвориться неудачливой купальщицей, однако снаряжение выдавало ее с головой. Конечно, и гидра была советской, и неудобные ласты, и акваланг АВМ-7 тоже. Однако в случае провала это вряд ли помогло бы.

Все обошлось – она вышла на тот пляж, куда и должна была. Осмотрелась, вытащила из-под гидрокостюма одежду, положила ее около наклонившегося зонтика. Кроме одежды, свидетельства о рождении, справки из школы и еще нескольких документов, мастерски сделанных людьми Ходон-сана, у нее не было ничего. И, конечно, небольшая пачка советских денег – настоящих.

На пляже в середине ночи не было ни души. Она разделась догола, надела ласты. Вернулась обратно в море, подплыла к скалам. Аккуратно спрятала резиновый мешок, в котором лежали акваланг и гидра, под камнями. Там же уложила ласты.

Путь был открыт. В акваланге оставалось еще около двухсот литров воздуха – вполне достаточно для обратного пути.

Если он еще будет, этот путь…

Старший лейтенант госбезопасности Вячеслав Чернов отнюдь не блистал оптимизмом.

Совершенно секретное дело, которое ему поручил подполковник Силин, не просто буксовало на месте – оно завязло в трясине. Зацепок не было никаких.

Три недели он убил на то, чтобы объехать все номерные заводы. Местные секретчики дежурно отвечали, что все штатно, никаких покушений на безопасность и обороноспособность страны в целом и секретного производства в частности не наблюдается. Нескольких рабочих, принятых на авиазавод за последний месяц, проверили еще разок – не нашли ничего предосудительного. Абсолютно.

С транспортной милицией на вокзале говорить было бессмысленно. Они, конечно, его внимательно выслушали, покивали, но он и сам понимал, что с таким потоком пассажиров запомнить кого-то было нереально. Стайка японских туристов, прибывшая проездом на Байкал, два дня гуляла по городу, ошалело разглядывая деревянные развалюхи и туалеты типа «сортир». Сопровождавшие их под видом гидов два сотрудника смотрели в оба, но не заметили ничего предосудительного.

С аэропортом было проще – там фиксировались все фамилии. Но рейсов в Японию в Иркутске не было в принципе, двое прилетевших транзитом японцев относились к ведомству торгпреда и работали в СССР уже лет десять.

Самое главное – никто из начальства не смог сказать, что именно надо искать. Это была даже не иголка в стоге сена – это была воображаемая иголка в несуществующем стоге.

Чернов попал в КГБ по глупости. К окончанию института он легко овладел, в придачу к профильным английскому и немецкому, еще и испанским с французским, не считая нескольких славянских языков, и уже всерьез целился на работу за границей. Подвела любовь к экзотике – на комсомольской дискотеке он познакомился с милой француженкой, знакомство переросло в нечто большее, скрепленное обильным потоком шампанского. Наутро девушка, проснувшаяся в его постели, потребовала доставить ее к маме с папой, которые уже наверняка потеряли свою дочурку. Барышню к этому моменту уже искали по всему городу и милиция, и КГБ.

На допросе в КГБ Чернов пытался объяснить, что девушка никаким образом не выглядела на свои пятнадцать лет, а просить документы у иностранной подданной он как-то не привык. Правда, толерантные французские родители были отнюдь не в претензии на него за маленькое веселое приключение, в которое попала дочка – но после долгой беседы в деканате о загранице ему пришлось забыть. И об аспирантуре – тоже. Через месяц его снова пригласил товарищ в штатском, который вел допрос по поводу малолетней француженки, и сделал ему недвусмысленное предложение. Отказываться было глупо.

– Что еще связано у нас с Японией, – бормотал он, уже несколько часов бесцельно бродя по кабинету. – Что мы вообще про нее знаем? Варяг. Микадо. Каратэ. Гейши. М-да. Гейши. Гейшу бы сейчас не помешало, да. Камикадзе. Саке.

Он вспомнил роман про камикадзе, который недавно прочитал. Роман был сильный, но пацифистская концовка все портила. Однако та, неизвестная ему война Японии с американцами, завораживала своей новизной.

– Стоп, – вдруг остановился он. – Война.

Он спустился на два этажа ниже, в информационный отдел. За спиной малознакомой ему женщины через приоткрытую дверь виднелись стеклянные шкафы, внутри которых крутились магнитные ленты.

– А у нас есть списки людей, воевавших в Японии… э-э-э, в Манчжурии, и живущих сейчас в Иркутске? Можно сделать такой запрос?

Зачем ему это было нужно, он и сам пока не понимал.

Для встречи с хозяйкой квартиры Юми преобразилась. В пустой подъезд зашла девочка, с трудом тянувшая на восьмиклассницу, а обратно вышла уверенна в себе двадцатипятилетняя миниатюрная женщина с хорошей косметикой на лице.