Николай Гарин-Михайловский - Деревенская драма

Григорий (кланяется, придерживая рукой волосы). Дедушке Федору Ивановичу… Тоже поспеваете встречь нерукотворной?

Федор (смиренно). Надо потрудиться…

Григорий (торговцу). Много же трудов приемлет и Федор Иванович у нас: нет и мест таких, где, кажись, не побывал бы он: его молитвами живем.

Федор (нехотя). Какие наши молитвы? Носит господь до срока, дает время грехи замолить. Земному богу служил семьдесят годков, надо и для небесного потрудиться.

Григорий (вздыхая). Надо, надо…

Торговец.Дело доброе…

Федор.Выйдешь этак: в ногах ломота, грудь подвалит, – думаешь: тут за околицей и душу богу отдашь, а глядишь, разомнешься, и понес господь… А на душе радостно… Вспомнишь про село – жутко; злоба там, как в котле, кипит, а посмотришь в небо – и забудешь все: тучка ли то плывет, ангел ли господен летит, волю его святую несет…

Торговец.Ну вот вам. (Подает горсть пряников.)

Федор.Простите, Христа ради. (Показывает на проходящего юродивого.) Вот чьими милостынями живы. (Уходит с бабами.)

Григорий (вслед). Правильно, батюшка, правильно.

Торговец (Григорию, показывая на юродивого). Что за человек?

Григорий (таинственно). А так, раб божий… Илюша по прозванию… Юродивый.

Юродивый (в отдалении, становится на колени у одной из изб). Упокой господи и покой дай новопреставленной странничке божией Фаиде и всем странничкам твоим, прежде представшим: Селивестру, Авдею, Петру. (Кивает головой, тихо бормочет, стоя на коленях.)

Торговец.Это что же он?

Андрей проходит и молча слушает.

Григорий.Ветхая старушка тут в келейке жила, да вечор преставилась. Вот он и поминает… А то так днем, на заре, или ночью в селе, или на мазарках заберется, станет на колени и начнет поминать всех, кто только помер при нем на селе… Всех помнит.

Торговец.Что ж, это хорошо.

Григорий (понижая голос). Так считаем: великий раб божий… И житье вот выбрал у меня в бане. И не знаю, с чего и выбрал: так и хуже людей я будто, и грехами весь, как собака паршивая блохами, обсыпан, и с чего ему на душеньку пало жить у меня – не знаем, – выбрал и живет. Не нам нашим умом понять, а так только по приметам смекаем: великий раб.

Юродивый возвращается.

Торговец.А нельзя ли потолковать с ним? Охотник я с этакой душой, которая, можно сказать, бога видит, сообщиться.

Григорий (раздумчиво). Уж и не знаю я, батюшка, как его воля будет.

Андрей.Так что ж? Скричать его, и только… Эй, Ильюшка, поди сюда: вот барин погуторить с тобой желает.

Юродивый (растерянно). Неколи мне, староста я, – кур в огороде гонять надо… (Торопливо уходит, озабоченно про себя говоря: «Киш, киш…»).

Григорий (задумчиво). Не пожелал…

Андрей.Не пожелал же.

Торговец (обиженно). Не показался я ему, что ли?

Григорий (уклончиво). Нет, так что-нибудь.

Торговец (недовольно). О каких курах он толкует?

Андрей.Вишь, будто кур ему по огородам гонять надо: слышь, старостой куриным зовет себя.

Григорий (раздумчиво). Не пожелал…

Андрей.А вот из чего не пожелал: я слово неловкое сказал: барином тебя обозвал. А он, слышь, из наших же, из дворовых… С малолетства вот такой же все юродивый был, а господам, видно, сумнительно было: парнишка как парнишка, а от дела отлынивает. Маненько и прижимали его: на горячую плитку голыми ножками, слышь, ставили; вот он с тех пор и робит… И бар уж тех нет, купцу и земля перешла, а он как заслышит: барин там, альбо чиновник – уйдет сейчас.

Григорий.Робкий…

Торговец.Ну вот, какой же я барин? Ваш же брат, одна кость: от Адама, чать, все. А жаль, охота бы покалякать. И дела есть от него?

Григорий (нехотя, таинственно). Есть. (Смотрит на Андрея.) Вот как город горел. Город где? Семьдесят верст. Теперь вот машину строят, близко будет; а прежде когда-то весть дойдет. А он бегает по селу да кричит: «Горим, в огне горим», а тут слышим – сгорел город, и как раз в ту пору, как он бегал.

Андрей.У него все этакая повадка: «В огне горим». Ну, а уж как помер человек, тут и перестал он гореть, тут с ним и разговарить можно – с покойником, значит. А с нашим братом, живым, только и разговор у него: «Горим», а то: «Помрешь, все поймешь»; или с миской под окно: «Дай!» Непременно полную ему наливай, там чего хочешь, только полную – хоть воды налей.

Юродивый опять проходит мимо к избе покойницы, нерешительно оглядываясь.

Это все к покойнице его тянет.

Торговец (идя к юродивому). Здравствуй, божий человек, вот постой, я тебе дам. (Достает кошелек, роется, вынимает монету, протягивает юродивому.)

Юродивый (жалобно, просительно). Не надо, дяденька…

Торговец.А ты возьми. Наврали тут тебе, что я барин, – такой же мужик, как и вы все.

Юродивый (еще просительнее). Не надо, дяденька, как бы в тюрьму не попасть…

Торговец.Почему в тюрьму?

Юродивый (скороговоркой). Помрешь, все поймешь…

Андрей.Это, слышь, после пожара тогда в городе его сажали, думали, что и он поджигал, – оттого что бегал тогда по селу да кричал: «Горим!»

Торговец (юродивому). А ты возьми, Христа ради возьми, не обижай, – поклонюсь тебе. (Низко кланяется.)

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.