Илья Эренбург - Стихи

Над Москвой Пугачья голова.

Желтый снег от мочи лошадиной.

Вкруг костров тяжело и дымно.

Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.

Новая библиотека поэта.

Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.

Я не знаю грядущего мира,

На моих очах пелена.

Цветок, я на поле брани вырос,

Под железной стопой отзвенела моя весна.

Смерть земли? Или трудные роды?

Я летел, и горел, и сгорел.

Но я счастлив, что жил в эти годы,Какой высокий удел!

Другие слагали книги пророчеств,

Племена небес стерегли.

Мы же горим, затопив полярные ночи

Костром невозможной любви.

Небожители! Духи! Святые!

Вот я, слепой человек,

На полях мятежной России

Прославляю восставший век!

Мы ничего не создали,

Захлебнулись в тоске, растворились в любви, Но звездное небо нами разодрано, Зори в нашей крови.

Гнев и смерть в наших сердцах,

На лицах отсвет кровавый -

Это мы из груди окаменевшего творца

Мечом высекали новую правду.

Март 1919

Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.

Новая библиотека поэта.

Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.

Ветер летит и стенает.

Только ветер. Слышишь – пора.

Отрекаюсь, трижды отрекаюсь

От всего, чем я жил вчера.

От того, кто мнился в земной пустыне,

В легких сквозил облаках,

От того, чье одно только имя

Врачевало сны и века.

Это не трепет воскрылий архангела,

Не господь Саваоф гремит -

Это плачет земля многопамятная

Над своими лихими детьми.

Сон отснился. Взыграло жестокое утро,

Души пустыри оголя.

О, как небо чуждо и пусто,

Как черна родная земля!

Вот мы сами паства и пастырь,

Только земля нам осталась -

На ней ведь любить, рожать, умирать.

Трудным плугом, а после могильным заступом Ее черную грудь взрезать.

Золотые взломаны двери,

С тайны снята печать,

Принимаю твой крест, безверье,

Чтобы снова и снова алкать.

Припадаю, лобзаю черную землю.

О, как кратки часы бытия!

Мать моя, светлая, бренная!

Ты моя, ты моя, ты моя!

Январь 1920

Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.

Новая библиотека поэта.

Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.

Кому предам прозренья этой книги?

Мой век среди растущих вод

Земли уж близкой не увидит,

Масличной ветви не поймет.

Ревнивое встает над миром утро.

И эти годы не разноязычий сечь,

Но только труд кровавой повитухи,

Пришедшей, чтоб дитя от матери отсечь.

Да будет так! От этих дней безлюбых

Кидаю я в века певучий мост.

Концом другим он обопрется о винты и кубы Очеловеченных машин и звезд.

Как полдень золотого века будет светел!

Как небо воссинеет после злой грозы!

И претворятся соки варварской лозы

В прозрачное вино тысячелетий.

И некий человек в тени книгохранилищ Прочтет мои стихи, как их читали встарь, Услышит едкий запах седины и пыли, Заглянет, может быть, в словарь.

Средь мишуры былой и слов убогих,

Средь летописи давних смут

Увидит человека, умирающего на пороге,

С лицом, повернутым к нему.

Январь или февраль 1921, Москва

Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.

Новая библиотека поэта.

Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.

Будет день – и станет наше горе

Датами на цоколе историй,

И в обжитом доме не припомнят

О рабах былой каменоломни.

Но останется от жизни давней

След нестертый на остывшем камне,

Незаглохшие без эха рифмы,

Незабытые чужие мифы,

Не скрижали дикого Синая -

Слабая рука, а в ней другая,

Чтобы знали дети легкой неги

О неупомянутой победе

Просто человеческого сердца

Не над человеком, но над смертью.

Так напрасно все ветра пытались

Разлучить хладеющие пальцы.

Быстрый выстрел или всхлипы двери,

Но в потере не было потери.

Мы детьми играли на могиле.

Умирая, мы еще любили.

Стала смерть задумчивой улыбкой

На лице блаженной Суламиты.

Август 1921

Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.

Новая библиотека поэта.

Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.

Так умирать, чтоб бил озноб огни,

Чтоб дымом пахли щеки, чтоб курьерский:

"Ну, ты, угомонись, уймись, нишкни",Прошамкал мамкой ветровому сердцу, Чтоб – без тебя, чтоб вместо рук сжимать Ремень окна, чтоб не было "останься", Чтоб, умирая, о тебе гадать По сыпи звезд, по лихорадке станций,Так умирать, понять, что гам и чай, Буфетчик, вечный розан на котлете, Что это – смерть, что на твое "прощай!" Уж мне никак не суждено ответить.

Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.

Новая библиотека поэта.

Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.

Что седина! Я знаю полдень смерти -

Звонарь блаженный звоном изойдет,

Не раскачнув земли глухого сердца,

И виночерпий чаши не дольет.

Молю,- о ненависть, пребудь на страже!

Среди камней и рубенсовских тел

Пошли и мне неслыханную тяжесть.

Чтоб я второй земли не захотел.

Январь 1922

Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.

Новая библиотека поэта.

Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.

`ГОВОРИТ МОСКВА`

Трибун на цоколе безумца не напоит.

Не крикнут ласточки средь каменной листвы.

И вдруг доносится, как смутный гул прибоя, Дыхание далекой и живой Москвы.

Всем пасынкам земли знаком и вчуже дорог (Любуются на улиц легкие стежки) – Он для меня был нежным детством, этот город, Его Садовые и первые снежки.

Дома кочуют. Выйдешь утром, а Тверская Свернула за угол. Мостов к прыжку разбег.

На реку корабли высокие спускают,

И, как покойника, сжигают ночью снег.

Иду по улицам, и прошлого не жалко.

Ни сверстников, ни площади не узнаю.

Вот только слушаю все ту же речь с развалкой И улыбаюсь старожилу-воробью.

Сердец кипенье: город взрезан, взорван, вскопан, А судьбы сыплются меж пальцев, как песок.

И, слыша этот шум, покорно ночь Европы

Из рук роняет шерсти золотой моток.

Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.

Новая библиотека поэта.

Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.

Парча румяных жадных богородиц,

Эскуриала грузные гроба.

Века по каменной пустыне бродит

Суровая испанская судьба.

На голове кувшин. Не догадаться,

Как ноша тяжела. Не скажет цеп

О горе и о гордости батрацкой,

Дитя не всхлипнет, и не выдаст хлеб.

И если смерть теперь за облаками,

Безносая, она земле не вновь,

Она своя, и знает каждый камень

Осколки глины, человека кровь.

Ослы кричат. Поет труба пастушья.

В разгаре боя, в середине дня,

Вдруг смутная улыбка равнодушья,

Присущая оливам и камням.