Адам Мицкевич - Стихотворения и поэмы

Можно читать произведения Мицкевича как поэтическую летопись его времени. Они запечатлели трагедию целого поколения польских патриотов, людей, которые, появившись на свет и осознав себя поляками, узнавали вместе с тем, что они подданные чужеземного монарха, что их родина поделена Пруссией, Австрией и царской Россией; которые, будучи детьми, пережили крушение надежд, связанных с наполеоновскими войнами; будучи юношами, начали создавать подпольные организации; в зрелом возрасте пережили (конечно, не все) восстание 1830 – 1831 годов, разгромленное царизмом, и предпочли подневольной жизни долю скитальца-эмигранта; снова конспирировали, готовые при первой возможности стать в ряды сражающихся (не только в Польше, но и в любой стране, где шла война за свободу); спорили о причинах поражений и путях дальнейшей борьбы; молились о грядущем пробуждении и воскресении народов; вновь испытали горечь разочарования, когда потерпело неудачу Краковское восстание 1846 года, когда деспотизм не удалось свалить революциям 1848 – 1849 годов; сходя в могилу, завещали дело освобождения Польши грядущим поколениям.

Новые грани открываются в поэзии Мицкевича, если воспринимать ее в историко-литературном контексте. Предшествующая история польской поэзии исчислялась столетиями, блестящие художники слова творили и в эпоху Возрождения (Я. Коханов-ский), и в период барокко, и во времена Просвещения. Но именно Мицкевич выводит ее на мировую арену, доставляет ей международное признание (прежде всего – в славянских странах). Поэзии он отводит невиданную до сих пор роль: она должна представлять перед всем миром народ, который лишен политического бытия, быть организатором национального сознания, воспитателем и вождем в борьбе, проповедником философских и мораль-.ных истин. Увидев в романтизме – с его культом национального, бунтарским пафосом, с его отрицанием старых авторитетов – то направление, которое созвучно стремлениям борющихся поляков, он выступает как основоположник польского революционного романтизма. В его поэзии находят место грандиозные общеромантические проблемы, размышления об отношениях человека и мира, о смысле истории, а трактовка их оказывается во многом специфически национальной, обусловленной судьбами и стремлениями угнетенного и восстающего против деспотизма народа. Историю зарождения, возмужания, совершенствования польского романтизма мы можем прочесть, листая томик стихотворений Мицкевича. А в данном случае, имея дело с русскими переводами и обратив внимание на имена переводчиков, читатель может проследить и за этапами польско-русского литературного сближения, в котором поэзия Мицкевича сыграла выдающуюся роль. Польскую поэзию начал приближать к нашему читателю еще Пушкин. В дальнейшем среди переводчиков были Лермонтов и Михайлов, Майков и Фет, Бунин и Брюсов. С участием ряда выдающихся советских поэтов в наше время переведены все лучшие стихотворные произведения Мицкевича.

И конечно, можно Мицкевича – так бывает в большинстве случаев – читать просто, не расшифровывая до конца всех деталей, не прибегая к комментарию, а испытывая радость от общения с великим мастером, ощущая грандиозность и изящество поэтических образов и – насколько это возможно в переводах красоту, мелодичность стиха, находя в волновавших поэта чувствах созвучное современному мироощущению. Мицкевич и так найдет путь к сердцу читателя. Тем не менее напоминание об основных фактах его жизни и творческого пути способно в какой-то степени приблизить поэта к нашему современнику.

Поэтом Мицкевич стал на студенческой скамье, в Виленском университете, куда он, сын беспоместного шляхтича, адвоката, уроженец Белоруссии (он родился 24 декабря 1798 г. на хуторе Заосье близ Новогрудка), поступил в 1815 году. Ранние его стихи (еще не романтические) были связаны с участием в тайной молодежной организации – Общество филоматов, то есть "любящих науку" (впоследствии из нее возникла более широкая сеть патриотических кружков – "филареты", то есть "любящие добродетель"). Из лирики, адресованной узкому дружескому кругу (застольные гимны, поздравительные послания и т. д.), проникнутой просвещенческим культом науки и добродетели, жизнерадостностью, верой в силу дружбы, и вырастают произведения, ставшие гимном целого революционного поколения. Призыв бурно-оптимистической "Песни филаретов" (1820) мерить "силы по намерениям", а не "намерения по силам" стал как бы чеканной формулой смелого революционного дерзания. Знаменитая "Ода к молодости" (1820) своей классической формой и образностью в общем, пожалуй, вмещалась в чтимые тогда поэтики, но форму эту прямо-таки разламывал изнутри поразивший читателей романтический,энтузиазм. Молодого современника захватывало в ней все: контраст аллегорических образов Молодости и Старости, то есть смелого самопожертвования и трусливого благоразумия, братства бойцов и эгоизма "существователей", вселенски-космическое видение мира, соответствовавшее грандиозной цели поколения, и страстность обращения к единомышленникам, перед которыми ставились цели, "не охватываемые взором". Здесь были клас-сицистские приемы высокого стиля (обобщающе абстрактные и мифологические образы и т. д.) – и в полный голос зазвучали пафос отрицания старого, скованного "заплесневевшей корой" мира, призыв повести его "новыми путями", заповедь грядущего "мира духа", рождаемого "любовью", "молодостью" и "дружбой", приветствие "зорьке свободы", предвестнице "солнца избавления". "С этого момента, – писал об "Оде" современник, – патриотизм и революция во всем, везде и всегда стали синонимами. Мицкевич толкал в этом направлении умы молодежи на всем пространстве польской земли".

В те же годы Мицкевич (окончивший в 1819 г. университет и служивший учителем в Ковно) создает произведения и иного жанра – цикл "Баллады и романсы", вошедший в сборник "Поэзия" 1822 года, положивший начало польскому романтизму. Споры о романтизме велись в Польше и несколько ранее: выступление Мицкевича стало поворотным, решающим в этих спорах. Некоторые баллады носили программно-полемический характер. В "Романтике" спор между ученым "старцем" и крестьянской девушкой (с ней солидарен автор) обозначил отказ от просветительского рационализма ("мертвых истин") ради "чувства", "веры", "сердца", ради фантастики народных верований, ради романтического тезиса о таинственной связи "видимого" и "невидимого" миров. Это давало, по мнению поэта, возможность проникновения в такие сферы, которые недоступны эмпирическому знанию, но открыты народной общности, не испорченной воздействием цивилизации, сохранившей естественные начала и связи. Одновременно у полемики был и более широкий смысл: энтузиазму, порыву в неведомое отдавалось предпочтение перед ограниченно-самодовольной мудростью, осторожной трезвостью, пассивным преклонением перед очевидностью. А как раз в то время в польском обществе намечался конфликт между действенным патриотизмом (начали создаваться подпольные организации) и национальным оппортунизмом, тенденцией приспособления к. существующим политическим условиям. Лейтмотивом балладного цикла стали поиски "живой истины", стремление проникнуть в "народное сердце". Они имели эстетический аспект: формально правильной красоте, ценимой лишь знатоками, противопоставлялась бесхитростная простота, естественность, идеально воплощенная в народной поэзии.