Антон Дельвиг - Полное собрание стихотворений

Все, все грядущее открою!
Читай, — написаны судьбой
Вот строки невидимых слов

Прощай, приятель! От поэта
Возьми на память пук стихов.
Бог весть, враждебная планета
В какой закинет угол света
Его, с младых еще годов
Привыкшего из кабинета
Не выставлять своих очков?
Бог весть, увидим ли разлуку,
Перекрестясь мы за собой?
Как обнимусь тогда с тобой!
Рука сама отыщет руку,
Чтоб с той же чистою душой -
Но, может быть, испившей муку -
Схватить ее и крепко сжать!
Как дружных слов простому звуку
Мне будет весело внимать!
Ты, может быть!.. но что мечтами,
Что неизвестным мучить нас?
Мне ль спорить дерзко со слезами,
Потечь готовыми из глаз?
Что будет — будет! с небесами
Нельзя нам спорить, милый друг!
Останься ж с этими стихами
До первого пожатья рук.

И будет жизнь не в жизнь и радость мне не в радость,
Когда я дни свои безвестно перечту
И столь веселым мне блистающую младость,
С надеждами, с тоской оставлю, как мечту.
Когда как низкий лжец, но сединой почтенный,
Я устыжусь седин, я устыжусь тебя,
Мой друг, вожатый мой в страну, где, ослепленный,
Могу, как Фаэтон, я посрамить себя;
Когда о будущем мечтаний прежних сладость
Не усладит меня, а будет мне в укор -
И, светлый, гаснущим и робким взглянет взор,
Тогда и жизнь не в жизнь и младость мне не в младость!

И будет жизнь не в жизнь и младость мне не в младость,
Когда души моей любовь не озарит
И, сотворенная мне в счастие и радость,
Не принесет мне их, а сердце отравит.
Когда младой груди я видел трепетанье,
Уст слышал поцелуй, ловил желанья глаз,
И не завидуя, счастливый в ожиданье,
Когда, измученный, не буду знать я вас, -
Тогда к чему мне жизнь, к чему мне в жизни младость,
И в младости зачем восторги и мечты?
Я для того ль срывал их вешние цветы,
Чтоб жизнь была не в жизнь и радость мне не в радость?

Тебе желаю, милый князь,
Чтобы отныне жил счастливо,
Звездами, почестьми гордясь!
Тебе желаю, милый князь,
Видать любовь от черных глаз:
То для тебя, ей-ей, не диво.
Тебе желаю, милый князь,
Чтобы отныне жил счастливо!

Я редко пел, но весело, друзья!
Моя душа свободно разливалась.
О Царский сад, тебя ль забуду я?
Твоей красой волшебной забавляясь
Проказница фантазия моя,
И со струной струна перекликалась,
В согласный звон сливаясь под рукой, -
И вы, друзья талант любили мой.

Все ж песни вам от сельского поэта!
Любите их за то хоть, что мои.
Бог весть куда умчитесь в шуме света
Все вы, друзья, все радости мои!
И, может быть, мечты моей Лилета
Там будет мне мучением любви;
А дар певца, лишь вам в пустыне милый,
Как василек, не доцветет, унылый.

Не мило мне на новоселье,
Здесь все увяло, там цвело,
Одно и есть мое веселье -
Увидеть Царское Село!

— Что ты, цветочек, увядаешь,
Мной сорванный с родных полей?
Иль, гость весенний, ты не знаешь
Завидной участи своей?
Гордись, гордись! — Благоухаешь
Ты в злате Лилиных кудрей!

— «О кудри мягки, их дыханье
Благоуханней пышных роз;
Но в злате их мне жизнь — страданье,
А счастье там, где я возрос!»

— Цветок мой, тише! Сколько Лилой
Потратится жемчужных слез,
Когда сей жалобе унылой
Пришлось и ей со мной внимать!
Ты жалок мне, цветочек милый!
— «Что сожалеть! Зачем срывать!»

А я ужель забыт тобою,
Мой брат по музе, мой Орест?
Или нельзя стеснить мечтою
До тех обетованных мест,
Где я зовуся чернобривым ,
Где девы, климатом счастливым
Воспитанные в простоте,
(Посмейся мне!) не уступают
Столичным дамам в красоте,
Где взоры их мне обещают
Одну веселую любовь,
Где для того лишь изменяют,
Чтобы пленить собою вновь? -
Как их винить? — Сама природа
Их баловница на полях;
Беспечных мотыльков свобода,
Разнообразие в цветах
И прелесть голубого свода
В спокойных влитого вода,
Лежащих в шумных камышах,
И яблонь тихая прохлада,
И лунных таинство ночей,
Когда любовник в мраке сада
Ждет умирания огней,
Когда душа его томится
И ожиданием и тоской,
И даже ветерка страшится
И свиста иволги лестной -
Все манит здесь к изменам, к неге,
Все здесь твердит: «Чета любви!
Любовь летит — лови, лови!»

Но в тряске, скачущей телеге,
Мой друг, приятно ли мечтать?
И только мысль: тебя обнять,
С тобой делить вино, мечтанья
И о былом воспоминанья -
Меня в ней может утешать.

Дева, дева! в сень дубравы,
К речке, спящий в камышах,
Приходи: Эрот суровый
Мне уж в трех являлся снах!

Две стрелы спустил он с лука
К двум противным сторонам -
Знаю, нам грозит разлука,
Сердце верит вещим снам.

Скоро ль тяжкие мученья
Усладишь лобзаньем ты
И мгновеньем наслажденья
Утолишь мои мечты?

Друг, поверь, что я открою:
Время с крыльями! — лови!
Иль оно умчит с тобою
Много тайного в любви!..

Бойся строгого Гимера!
За решеткой и замком
Знает разницу Климена
Быть в венце и под венцом.

В сей книге, в кипе сей стихов
Найдут следы моих мечтаний,
Которые, как жизнь блестящих мотыльков,
Как сны волшебные младенческих годов,
Исчезли — а меня с толпой забот, страданий
Оставили бороться одного.
Я благодарен вам, о боги! ничего
Не нужно для моих умеренных желаний.
Я много получил, чтобы в родной стране,
Трудяся, сч’астливой предаться тишине:
Спокойствие души, запас воспоминаний
И бедный к песням дар но вами данный мне.

Я виноват, Елена! перед вами,
Так виноват, что с вашими глазами
Не знаю, как и встретится моим!
А знаете ль, как это больно им?
Ах, для меня на свете все постыло,
Коль не глядеть на то, что сердцу мило,
Коль свежих уст улыбку не поймать,
Мелькнувшую по вспыхнувшим ланитам,
И грудь под дымкою не наблюдать,
Какую бы, скажу назло пиитам,
Дай бог иметь и греческим харитам.
Подумайте ж, как трудно мне лишать
Свои глаза тех сладостных мгновений,
Когда б они на вас могли взирать
И ваших ждать, как божьих, повелений.
А как велеть медлительной руке
Все уписать на памятном листке,
О чем всегда я мыслю и мечтаю,
Что сам себе за тайну поверяю!
Нет, не могу, Елена! Пусть иной
Вас назовет богинею весной,
Иль Душенькой, или самой Венерой;
Пускай он, слух обворожая наш,
Опишет вас прекрасной, страстной мерой!
И сей портрет не будет верно ваш!
Вы на богинь не схожи, не жалейте!
Тщеславия пустого не имейте
Похожей быть на мрамор! Фидий сам
Признался бы, что он подобной вам
Обязан был прелестным идеалом
Своих богинь. Их вера покрывалом
Задернула и освятил обман,
И окружен чернью истукан.
И, может быть, виновница их славы
Ходила тож просить богинь забавы,
Чтобы всегда был Фидий верен ей.
Тебя ль забыть! Ты красоте своей,
А не мольбе обязана, гречанка.
И милая, младая россиянка
Захочет ли, чтоб кто ее сравнил,
И в похвалу, с ее изображеньем?
Куда бы я попал с таким сравненьем?
Нет, хорошо, что вас я не хвалил!