Влад Снегирев - Моя эпоха

В прошлом осталось былое величье.

Что происходит? Бездонные дыры

всех поглощают, забыв о приличье.

Нет никого. Так уходят кумиры,

мятым плащом закрывая обличье.

Новые лица и новые звуки.

Будни и беды – синоним единства.

И, без сомненья, победы науки,

буйство стихий и маразмы бесчинства.

В общем – эпоха удушья и скуки.

Я с ней на ты, потому что я болен

так же, как страны и люди, и звери.

Лозунг "свобода" давно замусолен,

а в чудеса уже можно не верить.

Только дурак настоящим доволен.

Что то не так, только жить все же надо.

Противогаз – верный способ защиты.

Нет, мне не нужно ни рая, ни ада.

Лучше всего – притвориться убитым

и переждать все движения стада.

2012

Мы живем на великом разломе,

На изгибе, на стыке времен.

Нет хозяев в запущенном доме.

Нету веянья гордых знамен.

Старики, прожив долго и трудно,

Постепенно ушли на покой.

Жизнь идет, только вяло и скудно,

Запинаясь над каждой строкой.

Молодые еще не окрепли

И не выбрали правильный путь,

Изумляют лишь краткостью реплик

И вперед не готовы шагнуть.

Восхваляя лишь сладость мгновений,

Мы забыли значение слов.

Не родился таинственный гений,

Что страдать и молиться готов.

Мельтешат безразличные лица

В веренице стремительных дней.

Вновь белеет пустая страница

В ожидании новых идей.

Но я жду и смотрю терпеливо

На безумную пляску огня.

Вечность, вечность – не будь так ленива,

Ну, обрадуй хоть чем-то меня.

2010

Нас мало – юных и наивных

И не испорченных пока,

Еще кружимся в звуках дивных,

А если любим – на века.

Еще не огрубели руки.

На сердце камень не несем.

Не подрастают наши внуки.

Всё оставляем на потом.

Еще в глазах сияет счастье.

А жизнь большая впереди.

И, не столкнувшись с силой власти,

Мы состраданью не чужды.

Еще нам кажется, что будут

Мгновенья счастья на земле…

Но очень скоро нас разбудят.

Уже патрон готов в стволе.

2009

Беспокойная юность моя,

Ты куда так несешься галопом,

Словно воды лесного ручья –

В неизвестность, к болотам и топям?

Ты зачем, словно клен на ветру,

Что-то шепчешь так тихо, невнятно?

Ты в какую играешь игру?

Ночь ясна, только жизнь непонятна.

Почему в небе звезды дрожат,

Так усыпало небо сегодня.

Я бы рад оглянуться назад,

Только черное нынче не модно.

И идет за главою глава,

Слов нелепость, беспечность рассказа.

Я еще не везде побывал,

Потому не закончена фраза.

2009

Ведь только люди говорят,

Что в этой жизни нету счастья.

А годы птицами летят

И все мы слуги чьей-то власти.

Кто служит длинному рублю,

А кто покорен узкой юбке,

Кто губит молодость свою

В стакане или просто в рюмке.

Мы все рабы, – рабы вещей,

Обречены дышать враждою.

И плесень, гниль с души своей

Слезами я уже не смою.

И всё нам кажется порой,

Что мы свободны от желаний.

Какой же страшною ценой

Мы подошли к последней грани.

Мой век духовной слепоты

Прости бездумных и заблудших,

Позволь нам веру обрести,

Вдохни смиренье в наши души.

2009

Не видел никогда ночного солнца.

Стена из камня – верная преграда.

Цветы толпой ночуют у оконца,

Как коз кудрявых ласковое стадо.

Уют, покой, о чем-то шепчет память,

Запутавшись в плену своих видений.

Не может даже зорь вечерних пламя

Пробиться между дремлющих растений.

Что там, в ночи, какие звезды бродят,

Звенит их голос тихий между тучек?

Здесь жизнь ясна и беды все обходят.

И лишь диван ворчит себе скрипуче.

В экране плазмы мир – как на ладони:

В Канаде снег, но ясно во Флориде.

Как нам одеться в будущем сезоне,

И что втирать в колени при артрите…

В духовке млеет вкусное жаркое

А над столом – старинная картина.

Какое белое, пушистое, простое,

Непритязательное счастье мещанина!

2012

Он был простым советским парнем,

Любил семью, но водку пил.

И на станке своем токарном

Трудился из последних сил.

Хотел он в годы перестройки

Богатым стать, – не удалось.

И вот опять – друзья, попойки.

А жизнь идет то вкривь, то вкось.

Но он нисколько не жалеет.

Завод ему – как дом родной.

И после смены, поскорее,

Спешит к друзьям, но не домой.

Уже и дети повзрослели.

И семьи есть свои у них.

Жена ушла, а дни летели.

Но он не знал путей иных.

Эх, водка, водка, скольким людям

Ты поломала их судьбу.

Но пили, пьем, и пить мы будем,

Хоть кол теши у нас на лбу.

Мы пьем за Родину и веру,

За то, что пожили мы всласть,

За все несчастья и потери,

За то, что жизнь не удалась.

2010

Еще с утра не похмелившись

И не позавтракав ничем,

На божий свет выходит нищий,

Иначе – бомж, дитя проблем.

С утра уже он под пивнушкой.

Он ждет, а вдруг ему нальют.

Сияет солнце сквозь верхушки

Деревьев, тут его приют.

Здесь скоро дружно соберутся

Его друзья в единый круг.

Рассказы долгие начнутся

Среди бутылок и подруг.

Уже недолго ждать осталось.

Сюда всегда короткий путь.

Но он устал и, не печалясь,

Прилег немного отдохнуть.

Вот он лежит, кусают блохи,

Сушняк с похмелья все сильней,-

Свидетель доблестной эпохи,

Победы радужных идей.

Да, он лежит, имеет право!

Растратив жар души своей,

Он заработал честь и славу

Трудом на благо всех людей.

2009

Двоится рифмами тоска

Провинциального поэта.

Трепещет жилка у виска.

Устало тлеет сигарета.

Поёт в измученной душе

Мотивчик пошлый старой песни:

"В столице рай и в шалаше…"

Одно и то же – хоть ты тресни.

На кухне свет. Ворчит жена

И жарит рыбные котлеты.

Она развязна и пьяна.

А жизнь пуста. И нет просвета.

2010

Живу как все: пылю без вдохновенья;

Ну, в общем, так – впустую, день за днем.

Жизнь приучила к боли и смиренью.

Судьба ведет извилистым путем.

Глаза закрыв и сжав плотнее губы,

Ищу с людьми распавшуюся связь.

"Отстань от нас…" – все говорили грубо

И пробегали мимо, торопясь.

Друзей сейчас заводят в Интернете.

Мир виртуальный ближе и родней.

Ну что за век! Всё в черно-белом цвете,

Без красоты и праздничных затей.

2010

Сменим пару поколений,

Купим ворох громких мнений,

Позабудем слово "честь".

Постепенно изменений