Шарль Бодлер - Цветы зла
- Название:Цветы зла
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Водолей
- Год:2012
- ISBN:978–5–91763–010–6
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Ваша оценка:
Шарль Бодлер - Цветы зла краткое содержание
Стихотворения из «Цветов зла» — великой книги великого французского поэта Шарля Бодлера (1821–1867) — переводили многие, но немногим удалось перевести ее полностью.
В 1929 г. в Париже был издан перевод, выполненный выходцем из Швейцарии Адрианом Ламбле. Книга «сделана очень тщательно и, видимо, с большой любовью. <…> Перелистывать и читать ее приятно. На ней лежит отпечаток общей культурности. Есть в ней слабый, но все-таки еще не окончательно исчезнувший отблеск одного из самых глубоких дарований, которые когда-либо были на земле», — писал о ней Г. Адамович. Более 80 лет работа Ламбле оставалась неизвестной российскому читателю, да и о самом переводчике знали лишь специалисты. Теперь этот полный перевод «Цветов зла» возвращается на вторую родину Адриана Ламбле — в Россию.
Электронное издание, дополненное.
Цветы зла - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Колодец, нашими наполненный слезами,
Сосуд, вмещающий всю муку бытия,
Сквозь частый переплет боков твоих видна мне
Ненасытимая могильная змея.
Признаться, я боюсь, твои старанья мало
Оценят, и живых кокетством не пленишь.
Насмешка ведь всегда сердца людей смущала,
И властью жутких чар лишь сильных опьянишь.
От бездны глаз твоих, струящей ужас черный,
Кружится голова. Толпа земных рабов
Не сможет выдержать улыбки тошнотворной
Твоих оскаленных тридцати двух зубов!
А всё же, кто из нас не обнимал скелета?
Добычею могил кто не был увлечен,
Хоть надушенною и ярко разодетой?
Кто брезгует тобой, лишь жалок и смешон.
Неотвратимая, безносая плясунья,
Скажи танцорам тем, которым претишь ты:
«Красавцы гордые, румянитесь вы втуне.
Bсе тленом пахнете у грани темноты.
Живые мертвецы, назло снегам и годам
Вотще бегущие за тенью прежних нег,
Я в пляску вас втяну, всемирным хороводом
В безвестные края вас уведя навек.
От Сены зябнущей до вод горячих Ганга
Людские кружатся неистово стада,
Не видя, как трубу уж поднимает Ангел,
И зев ее раскрыт для Страшного Суда!
Не надивится Смерть, во всех пределах мира,
Твоим кривляниям, забавный род людской,
И часто, как и ты, душась обильно миррой,
С твоим безумием сливает хохот свой!»
ЛЮБОВЬ ОБМАНА
Когда, ленивый друг, идешь со мною рядом,
При пеньи музыки, по залам, в поздний час,
Походкой медленно размеренной, и взглядом
Глядишь скучающим своих глубоких глаз;
Когда твой бледный лоб блеск газа отражает
И чар болезненных на нем сияет след,
И пламя фонарей зарницы зажигает
На дне твоих очей, где чудный виден свет,
Мечтаю: как свежо ее родное тело!
На ней горят венцом огни страстей былых,
И сердце, мятое, как персик, уж созрело,
Как грудь ее, для нег искусных и святых.
Осенний ли ты плод, заманчивый и сочный?
Иль урна грустная с забытым пеплом ты?
Знакомый аромат садов страны восточной,
Подушка сонная иль яркие цветы?
Я знаю, есть глаза с обманчивой печалью,
И не скрывает тайн их скорбная краса;
Ларцы ненужные, от века пустовали
Они, хоть глубоки, как сами небеса!
Но ведь достаточно дарить одно обличье,
Чтоб сердце радовать, плененное мечтой!
Что мне до тупости твоей иль безразличья,
О Маска! — Ослеплен твоей я красотой!
«Я помню до сих пор, соседка и подруга…»
Я помню до сих пор, соседка и подруга,
Наш домик маленький и тихие досуги,
И статуи богинь, как тайную мечту
В убогой рощице скрывавших наготу,
И солнце, вечером струившее на клены
Сноп огненных лучей, в окошке преломленный,
Смотревшее на нас, в час трапезы простой,
Как любопытный глаз в лазури золотой,
И разливавшее свой отблеск златотканый
Сквозь кружева гардин на скатерть и стаканы.
«Служанка верная, внушавшая вам ревность…»
Служанка верная, внушавшая вам ревность,
Давно спит под травой, в тени немых деревьев,
Давайте отнесем немного ей цветов;
Ведь горькая судьба у бедных мертвецов,
И в дни, когда тоска октябрьская разлита
И ветер сеет лист желтеющий на плиты,
Простить им нелегко бездушие живых,
Спокойно дремлющих в постелях пуховых,
В то время как они, одни предвидя беды,
Без сотоварища, без дружеской беседы,
Скелеты старые, точимые червем,
В земле, разрыхленной снегами и дождем,
Считают бег часов, забытые родными,
И треплются венки под бурями ночными.
Когда бы вдруг ко мне, под песнь шипящих дров,
Явилась тень ее и села бы без слов,
Иль в комнате моей, в морозный синий вечер,
Она бы пряталась, возжаждав новой встречи,
Покинув гроб и мир уж чуждый посетя,
Чтоб пустовать, как мать, большое уж дитя,
Что мог бы я сказать душе, любовью полной,
Увидев, как слеза течет ее безмолвно?
ТУМАНЫ И ДОЖДИ
Дни поздней осени, зимы глухие тучи,
Весны густая грязь и дождь ее плакучий,
Люблю вас и хвалю за то, что ваша мгла
Воздушным саваном мне сердце оплела.
Когда в полях шумит на воле ветр могучий
И флюгер по ночам вращается скрипучий,
Охотней, чем во дни сиянья и тепла,
Душа раскроет вдруг угрюмые крыла.
Нет слаще ничего уму, когда мученья
Его заволокли, как серый твой туман,
О бледная пора, царица наших стран,
Чем вечные твои, задумчивые тени,
— Иль разве ласки те, которыми вдвоем
Мы усыпляем боль на ложе роковом.
ПАРИЖСКИЙ СОН
Забыть не в силах я нетленной
И жуткой прелести картин,
Которых смертный глаз смятенный
Еще не видел ни один.
Сон полон сказочных явлений!
По прихоти мне данных сил
Я непокорное растенье
Из этих зрелищ исключил.
Творец, гордящийся твореньем,
Я созерцал свои труды
И опьянялся повтореньем
Металла, камня и воды.
Сверкали лестницы и залы
Дворцов огромных и пустых;
Струя фонтанов ниспадала
На дно бассейнов золотых;
И водопады, тяжелее
Завес хрустальных, в тех дворцах
Висели, искрясь и светлея,
На металлических стенах.
Взамен деревьев колоннады
Росли вокруг глухих прудов,
Где стыли сонные наяды,
Как женщины, у берегов.
И лентой синей, меж зеленых
Иль красных плит береговых,
Там воды рек на миллионы
Струились верст в полях немых.
Цвели там каменные дали,
И волны, чарами полны,
Как зеркала, их отражали,
Всем виденным ослеплены.
По небесам стезей безбурной
Потоки плавные текли,
Лия сокровища из урны
На лоно светлое земли.
Я мог, владыка над мечтами,
Заставить прихотью моей
Течь под алмазными мостами
Валы покорные морей.
Всё, даже черный свет, блистало,
Играя радужным огнем;
И влага славу окружала
Свою лучистым хрусталем.
Светил не ведали те страны.
Был пуст обширный небосклон.
Мир этот, сказочный и странный,
Огнем был личным освещен.
А на немое мирозданье
(Где всё для слуха замерло,
Хоть жило всё для глаз) молчанье
Ненарушимое легло!
Но лишь раскрыл я взор — предстала
Вся жизнь убогая моя
Передо мной, и снова жало
Забот ужалило меня.
Часы безрадостно пробили
Двенадцать раз, а за стеной
Лучи слепого полдня лили
На землю сумрак ледяной.
Шрифт:
Интервал:
Закладка: