Владимир Фомичев - Для ума и души (сборник)

Завидую, кто был в степи заснеженной,
В кибитке, с разудалым ямщиком,
Суровый видом, но с душой изнеженной,
Со звонкой шпорой, слитой с каблуком.

Мечтал постичь просторы мироздания,
Ведь на земле так скучно одному,
Желал найти особое призвание,
И не нашёл, не знаю почему.

Хотел в пустыню, под лучи палящие,
На льдину, в Ледовитый океан,
Но не хотел быть птицей говорящею
И жизнь менять на водочный стакан!

Живут же люди на Земле,
Ну, и пускай себе живут:
Где в холоде, а где в тепле,
Родятся, поживут, помрут.

Как много развелось людей
И каждый мнит: я – человек!
Не важно, добрый, лиходей,
Жид Вечный или древний грек.

Какая разница: когда
Жизнь прекратится на Земле…
Жизнь, вообще, везде, всегда —
Где в холоде, а где в тепле!

Иметь наклонности дурные —
Не всякий хочет добровольно,
Но ситуации смурные,
Бьют так безжалостно и больно,
Вибрируют, трясут, как флаттер —
И изменяется характер.

Уж нет любви к родным и ближним,
Лишь лицемерие осталось,
И зависть к высшим, даже к низшим —
Наклонностью дурной предстала:
Ни сострадание, ни слёзы —
Одни шипы, одни занозы!

Ищет бездомный пристанище,
Где могут его приютить,
Вот домовой на пожарище,
Не знает, где дряхлому жить.

А тут ещё вьюга гуляет,
Мороз во все щели залез,
Как много жильцов поселяет
Радушный, заснеженный лес.

Крепкими нитями сшитое —
Надежнее будет служить…
Время, давно позабытое —
Попросит опять приютить!

Любой скандал перерастает в драку,
Когда нет сил его остановить,
Не всякая овца даёт каракуль,
Как из песка нельзя верёвки вить.

Но есть во всём немало исключений:
Живёт старик, хотя пришла пора,
Случается, попьёт он чай вечерний,
Потом гуляет прямо до утра.

Приятно строить стих замысловатый,
Да термин философский подпустить…
Быть может правда – мозг наш сероватый?
Я свой не видел, не могу судить!

Похож ли снег на серебро?
Конечно нет – металл не тает.
У птицы, если взять перо —
Пускай без перьев полетает.

Вот змей без ног – а догони,
Сороконожку обгоняет.
Козлу не говори: дыхни —
Он за версту и так воняет.

Сам соловей лишь летом пел,
Зима ворону не пугает,
Противный кот мышонка съел,
Сидит и сыто так икает!

Бывает, разозлишься на людей,
На всех, без всяких исключений…
– Зачем на всех? О ближних порадей:
За дом, за аромат печений.

Кто пить подаст, когда настигнет хворь,
Ужель тогда захочешь злиться?
Ну что притих? Ответствовать изволь! —
На всех ли гнев распространится?

– Желание придёт людей любить,
Лишь в тихой монастырской келье,
Где всё мирское можно позабыть…
Уж зло прошло – пришло веселье!

Стучат по дереву костяшки
Согнутых пальцев в кулаке,
В приметы верить – грех не тяжкий,
От веры суть невдалеке.

Людей терзает любопытство,
Какой дальнейший жизни путь?
Из страшных зол: болезнь, убийство,
Иль возликует счастьем грудь.

С наивной верой, с кошельками —
Идут к гадалкам, колдунам:
То, что желаете вы сами,
То и наврут за деньги вам!

На закалённость нет надежды,
Есть утеплённые одежды:
Мех от зверьков и пух гагачий —
И будь в тепле, ни как иначе.

С едой скоромной кто не дружен —
Всегда голодным пребывает:
То ждёт обед, скорей бы ужин,
Мясного и во сне желает.

Без развлечений жизнь плохая —
Застолья нет и нет веселья,
От страшной скуки нет спасенья…
Зима и волк, и ночь глухая!

Забейтесь в щели крикуны!
Державна всласть, всё под контролем,
Сожгли за лето пол страны,
С Хоттабычем мы всё отстроим.

Коль не скумекаем чего,
Так мудрый Запад нам подскажет,
Ума не много своего,
А те направят и укажут.

Так что не надо здесь кричать,
Простой народ наш терпеливый,
Ещё он долго будет спать,
А мы здесь властвовать счастливо!

Уютный вечер зимний,
Приятный полумрак,
Снег, как и воздух, синий,
И мирный лай собак.

Справляют переулки
Приход людей в дома,
Проспекта грохот гулкий
Свёл тишину с ума.

Ласкает нежно ветер
Гроздь рдяную рябин,
Сугроб в фонарном свете
Искрит в стекле кабин!

Пора хоть что-то покупать,
Не жить же без приобретений,
Что старое – пора ломать,
Выбрасывать без сожалений.

Сменить залапанный айфон,
И старый «Лексус» глаз мозолит,
Панель три D скорее вон,
Четыре D – Японь готовит.

А взять дворец: прискорбный вид —
Пещера для Тутанхамона…
Весь лоб морщинами увит
У нынешнего Соломона!

Из тьмы кромешной рвёмся к свету,
А яркий свет нас гонит в тень,
Кто сотворил сию планету,
Дал ночи тьму и светлый день.

Когда усилится ненастье,
Как страстно мы блаженства ждём,
Полярны есть: беда и счастье —
Для лучшего, сей мир рождён!

Есть много мудрости в печали,
В веселье диком – пустоты…
На свет надеются вначале,
Но есть реальность темноты!

На каждого есть место на Земле,
Но очень конкуренция большая:
Отчаялся – болтается в петле,
Помолится, злодейство совершая.

Жизнь хороша, энергии полна,
И вертится подобно центрифуги,
Здесь ни причём отдельная страна,
Здесь общая забота друг о друге.

Счастливец, кто в улыбках расцветёт,
Страдалец, кто живёт среди рыданий…
Как радостно любовь венки плетёт,
И больно от сорвавшихся свиданий!

Вот появился бы поэт…
– Скажи, а что здесь воспевать?
Внимательно смотрю в лорнет,
От скуки хочется зевать.

Взять, например, корпоратив:
Одеты, как велит дресс-код,
Откушали аперитив…
Я рифмы потерял на год!

Под чёрным снегом пастораль,
Девицы – все под хохлому,
Гусар мне здешних очень жаль…
– Не нравится? – Да, как кому!