Константин Вулах - Еврейская тетрадь (сборник стихов)

А что же получали мы взамен,

Повсюду руша стены и преграды,

Но не дождавшись славы и награды,

Средь новых вновь оказываясь стен?

Средь тех же неприступных стен глухих,

В духовном гетто злого неприятья...

Мир и не думал открывать объятья

Для нелюбимых пасынков своих.

Бредовых подозрений грозный рой,

Укусы нанося, витал над нами

И жгуче жалил грязными словами,

Обид извечных пополняя строй.

И гнулись мы, как в бурю дерева,

Воспринимая душами своими

В тех языках, что стали нам родными,

Знакомые и злобные слова.

Но жили мы не только в тех словах,

Мы и другие знали слов обличья,

И становилось нам иноязычье

Прибежищем на жизненных путях.

Многоязычны мы, но наш народ

Извечно верил, что придет то время,

Когда мы станем равными со всеми,

И наш язык в родной наш дом придет.

И разве то не чудо, что он смог,

Преодолев неверье и сомненье,

Осуществить из пепла возрожденье,

Которому помог всесильный Бог.

Живи, народ мой, правь душой моей,

Пусть будет твой язык мне в ней опорой

В многоголосье мирового хора,

Средь нынешних и средь грядущих дней!

98

***

Давным-давно в украинском местечке

У тихой, на ручей похожей, речки

Мальчишка Мотл жил да поживал.

Считал он звезды в полуночном небе,

Учил он тору в хедере у ребе

И о краях невиданных мечтал.

Он был смешлив и мудр одновременно,

И пел, и горевал попеременно,

Как у евреев издавна велось.

Он был так рад всему на белом свете,

Но от зачина грозного столетья

Ему немало бед узнать пришлось.

И вглядываясь в прошлого потемки,

Отыскивают свет его потомки,

Пытаясь что-то важное понять.

В нем жизни и души моей основа,

И я спешу к нему вернуться снова,

Чтоб этот свет в душе не потерять.

98

***

За морем за синим, где солнце с небес

Сияет и жжет,

Средь прозы житейской, не в мире чудес

Народ мой живет.

Отнюдь не молочные реки и мед,

И жизнь на меже,

Но Бог в эту землю привел мой народ,

Он дома уже.

Душа моя здесь и душа моя там,

Две разных души.

С трудом их порой различаю я сам,

И ты не спеши.

Все здесь так знакомо и сам я знаком

В привычных делах,

Но шепчет мне сердце: "Там где-то твой дом,

На тех берегах."

Не чужды мне местные наши края,

Ведь местный я весь.

Здесь пристань моя, но отчизна моя,

Я знаю, не здесь.

И эта раздвоенность чувства во мне

От веку жила.

Поэтому жизнь тяжелее вдвойне

Всегда мне была.

Уехал мой поезд, и годы ушли,

Назад не вернешь.

Деревья надежды моей отцвели,

Плодов ни на грош.

Стою перед Богом и грешен, и наг,

Не веря ему.

И сам я себе то ли друг, то ли враг

Никак не пойму.

98г

***

Чужой я в этом городе, чужой.

Знакомый он, но словно не родной.

Как ни ищу, но в нем, привычном, нет

Моих отметин, знаков и примет.

Я встречным на ходу теряю счет,

Толпа рекой цветистою течет,

Но от ее начала до конца

Не встретить мне знакомого лица.

Я вырос в этом городе и жил,

Я песни и стихи о нем сложил,

Но понимаю на исходе лет,

Что моего здесь нынче больше нет.

Откуда это чувство, не пойму,

Ведь жизнь моя вся отдана ему.

Судьбой своею я повязан с ним,

Так почему ж он кажется чужим?

В унынии по городу брожу,

Ответа на вопрос не нахожу,

Хоть он, проклятый, мучает меня

Настырней и больней день ото дня.

Ответить на него я не берусь,

Ведь я ответа этого боюсь,

Но чувствую - уехал мой народ,

Наверное и мне пришел черед.

***

Веков на стыке, в перекрестье лет

Беду они предвидели едва ли,

Но звал к себе их новый, яркий свет

Америку евреи открывали.

Той давнею, ушедшею порой

Они летели в край им не знакомый,

Как стаи птиц за утренней зарей,

Надеждою неясною влекомы.

Века скрестились, времена сошлись,

И поднялись они как знак тревоги,

Как знак беды, как знак того, что жизнь

Их позвала на новые дороги.

Что их вело, что гнало их - мечта

Иль горькое предчувствие утраты?

Оставили обжитые места,

Привычные дома свои и хаты.

А жизнь буреломом им вослед,

А жизнь кровью раны заливала.

Уж тем воспоминаньям сроку нет,

Но нынче время все кроит сначала,

Извечный Бог опять влечет их в свет

Суровою, но верною рукою.

Оставшиеся ждут грядущих бед

С глухою и неясною тоскою.

***

Время в потугах решенья рожает,

Уезжает мой народ, уезжает.

Уезжают все друзья и подружки,

Дети, взрослые, старцы и старушки.

Уж уехала вся наша мешпоха

И живет там, слава Богу, неплохо.

Ну а я сижу и дурью все маюсь,

Хоть давно ни в чем уж не сомневаюсь.

Нет сомнения в конечном итоге,

И нога уже стоит на пороге,

Но нога другая прочно увязла

Самому себе как будто бы назло.

Пока не уезжаю

Напоен тревогой пряной

Воздух нынешнего дня.

Наготове чемоданы

Под кроватью у меня.

Я гляжу, соображаю,

Быть пророком не берусь

И пока не уезжаю,

Но надолго ль остаюсь.

Вроде, все законы в силе

И сочувствует народ,

Но уже "Спасай Россию!"

Кое-кто во всю орет.

Сомневаюсь, в чем и каюсь,

Хоть сомнений не боюсь

И пока не собираюсь,

Но надолго ль остаюсь.

Впрочем, что тут за сомненья,

Ведь рецепт давно готов:

Раз России во спасенье,

Значит будут бить жидов.

От беды не зарекаюсь

И, как все, ее боюсь.

Уезжать не собираюсь,

Но надолго ль остаюсь.