Лев Иванов - Парабеллум

Ева первозданная,
По праву рода – женщина!
Из ребра адамова
Выточена вечностью!

Создана искусственно!
И, как-то неестественно,
Глаза прекрасно-грустные
Вчера смотрелись весело!

Вчера смотрелась сказочно
Улыбка отрешенная
И, несомненно празднично —
Походка искушенная

Когда-то змеем-странником
У дерева познания,
В садах Семи Посланников,
Трубивших мироздание!

Великим архитектором
Искусно сотворенная
И в этот вечер временем
Сквозь вечность пронесенная!

Тобою побежденный я
Сквозь сумрак заведения!
Ты – Ева возрожденная,
Небесное творение!

Снарядом лечу на закат,
Что в небе взрывается бронзой,
Из пушки- ни шагу назад —,
Как пепел Доктора Гонзо.

Так недолго живут поэты,
Налету погибают, как птицы.
И уже не встречают рассветы
Их печально-небритые лица.

Пуля свинцовой спиралью
Остановит машинки стук,
Пистолет мой вырвав из рук,
На закате, что плавится сталью.

Разместятся фото в газеты
(их печально-небритые лица).
Журналисты, почти что поэты,
Им по правилам – с пулей сразиться.

С выстрелом мчусь, на ура!
На поиски правды и Бога,
Словно мастер сквозного пера,
С отточенным лезвием слога!

Заморожен под крылом
Край болотистых распадков —
Для сорок родимый дом,
Что раскинулся ковром
Садово-дачных беспорядков.

Ледяною крошкой снег
На асфальтовых дорожках
Завершит небесный бег,
Пролежит свой снежный век
На обходчицких сторожках.

С высоты облаков чужих
И полёта крикливой сороки
Видно – край ледяной лежит,
Заморожен в короткие сроки.

Ходят там люди праздные
Среди магазинных строений,
С лицами разнообразными,
С глазами пустыми и разными
От преемственности поколений.

То ли дождь, то ли ночь за окном,
Или снежные шторы в ряд…
Где-то там, за туманами – дом,
А сейчас, под пернатым крылом —
Замороженный хвойный наряд.

С высоты облаков чужих
И полета крикливой сороки
Видно – край пограничный лежит,
Растаможен в короткие сроки.

Сорока – белые бока —
Оставит на снежном ковре
Следы, как рассказов сорочьих строка —
Про хлеб зерновой, про сырые стога,
Про зиму на заднем дворе.

Вдоль рек православные храмы,
Купола и кресты под крылом,
Фрагменты родной панорамы
В чужие оконные рамы
Поставлены мутным стеклом.

С высоты облаков чужих
И полета крикливой сороки
Видно – край одинокий лежит,
Всеми брошенный в быстрые сроки.

Как тонок лёд, как тонок и опасен,
Но как прекрасен в солнечных лучах!
Когда торосы все, капелью плача,
В резных сосульках, как алтарь в свечах!

Как зыбок свет, как зыбок и прозрачен,
Глазами схвачен, искрами крича!
То рая врат посланник, не иначе,
Без белых крыльев на худых плечах.

Как воздух чист, как чист и не растрачен,
Пустым дыханием не схвачен на лету!
Я пью его, я не могу иначе.
Его не выпив, сгину на свету!

Как ветер зол, как зол и беспристрастен —
Среди снегов блуждающий злодей!
Я весь продрог, а он всегда несчастен —
Извечный странник ледяных полей.

Туман седой, седой и поредевший,
С восходом потерявший густоту.
Я, от тумана весь висками поседевший,
Пройдя сквозь плен его сырой и пустоту!

Как вечер тих, как тих и безмятежен,
В морозный сумрак погрузив моря,
Их в снег укутает и будет с ними нежен,
Как Бог, в сосульках весь резных, у алтаря!

Уймись, везучий марсианин,
Тебе ещё лететь домой,
А ты,
Мечом над головами взмахнув,
Вдруг в бой
С горящими глазами,
С барсумским [7] Т. е. марсианским (от Барсум – название планеты Марс, в фантастическом мире, созданном Э. Р. Берроузом) сердцем,
Но земной душой!
Уймись! Тебе лететь домой!

Ты воин —
Это не отнять!
Так этот красный мир устроен —
Чтоб выжить, надо воевать!
Война покажет, как ты скроен!

Сражаться – это как дышать!
Возможно только сбить дыханье!
И ты,
Плевав на расстояние,
Летишь на Марс, чтоб воевать!

Или любить!
Любовь – борьба!
Твоя судьба – принцесса Марса!
Земля лишь фарс,
И ты от фарса
Летишь сквозь космос!
Навсегда!

Уймись, везучий марсианин!
Теперь ты на Земле,
Живой!
Но красный диск над головой
И лик с чудесными глазами
Поют барсумскою душой:
«Вернись скорей – лети домой!»

Кошка ходит, где захочет.
Хочет – на окошко вскочит,
Хочет – выбежит во двор
И, крадучись, словно вор,
Словит воробья на грядке,
И, как будто все в порядке.
Надменно шевельнет хвостом
И сыто ляжет под кустом.

Потом пройдется гордо, важно
И помяукает отважно
На пробегающих собак,
Взберется резво на чердак,
Измажет в саже нос холодный,
А после скажется голодной,
Поест, поспит, забравшись в тень, —
Вот так проходит кошкин день.

От полюса и до полюса,
По линиям меридиан,
Растут и ширятся мегаполисы,
Как узлы на артериях стран.

Разрастаются, как папирус.
Вгрызаясь в толщу пород,
Мегаполисы, точно вирус,
Мегаполисный губят народ.

В небеса упираются крышами
Мегаполисные высоты.
И невидимы уже, и неслышимы
Их подвалов гудящие соты,

Их дорог бесконечные щупальца,
Куполов золоченые флюсы,
Их людей мегаполисных лица,
Их аптек разноцветные плюсы.

Мчаться с дрожью, от полюса к полюсу,
Их метро – ревущие черви,
В них строители мегаполисов
На свои расползаются верфи.

И из них в облака врастается
Арматура – стальные волосы.
Так из пыли земной рождаются
И растут, как грибы, мегаполисы!

Их скелеты – клетки стальные,
Нервы – жилы электропровода,
Сотни окон – глазницы слепые
На их лицах бетонных без повода.

И они от полюса к полюсу,
Океаны форсируя вброд,
Разрывая на глобусе полосы,
Мегаполисный губят народ.