Юрий Раджен - В тени монастыря (СИ)

Решив, что достаточно хорошо усвоил урок, Ярин медленно, по слогам, произнес длинное заклинание, сконцентрировавшись на внутреннем устройстве трансмутатора, и… ничего не произошло. Разве что перед его глазами ненадолго собралась серебристая дымка, блеснувшая пару раз всполохами искр и после этого истаявшая.

Нет, так дело не пойдет, – решил парень. Сегодня наука совершенно не лезла в голову. Ярин подошел к книжным полкам в надежде найти какое-нибудь более легкое чтение. Он задумчиво перебирал корешки «Шести важнейших металлов», «Величайших достижений Штрёльмских мастеров», «Поисков и добычи руд». Потом ему попалось несколько книг на гномьем языке, угловатые, резкие письмена которого он уже научился узнавать, но еще не читать. Орейлия знала гномий язык в совершенстве: в старые времена, рассказывала она, любой порядочный человек знал хотя бы один заморский язык. Она выбрала гномье наречие: не слишком благозвучное, но зато ясное и экономное, позволяющее кратко записывать самые сложные мысли – пусть порой и требовалось приложить немалые усилия, чтобы осознать прочитанное. Эльфийский Орейлия знала хуже, и не любила: слишком напыщенный, слишком многословный, да и путных вещей на нем было написано куда меньше. Эльфам хорошо удавались разве что труды по целительству, алхимические трактаты, и еще любовные поэмы – и ничего из этого Орейлию не интересовало.

Ярин задумчиво перебирал книжки, затем заглянул на верхнюю полку, и заметил лежащий у самой стены свиток. Парень развернул бумагу – это была картина, изображавшая молодую женщину, одетую в богатое, но слегка чопорное синее платье с кружевным воротником, она сидела на открытой веранде среди цветов, на фоне деревенских черепичных крыш, реки и водяной мельницы, которая, казалось, была нарисована с некоторым преувеличением размеров. Ярин всмотрелся в лицо женщины. На кого же она похожа?

Ярин почувствовал на себе пронзительный взгляд Орейлии и обернулся к ней.

– Да, я не родилась в этом лесу. Когда-то все было совсем по-другому, – сказала она ровным голосом, в котором парню почуялся оттенок горечи.

– Вы никогда не рассказывали об этом. Как вы оказались здесь?

Орейлия отложила вязание и поглядела на Ярина поверх очков:

– Я не очень-то люблю об этом вспоминать, но, догадываюсь, тебе очень интересно.

Ярин кивнул. Было еще совсем не поздно, но уже наступили сумерки, и комната освещалась только подвешенным под потолком светильником. Мела метель, и сам воздух за окном казался белым, но здесь, в маленькой гостиной, весело потрескивали дрова в камине, согревая двух обитателей маленького, затерявшегося в лесах домика, и было самое время для того, чтобы послушать какую-нибудь невероятный рассказ.

Что ж, в этом Орейлия была с ним вполне согласна. Она любила рассказывать истории Ярину – он был удивительно благодарной аудиторией, и с открытым ртом слушал об эпохе Владычества, о войнах всех против всех в западных землях, закончившихся Унией трех народов – эльфов, гномов, и людей, об открытии руин Ашалайи, которая принесла в мир магию, и о временах совсем древних, от которых остались лишь истлевшие книги и окаменевшие кости… и о других совершенно обычных вещах, которые знал любой мало-мальски образованный человек. С ним и самый занудный школьный учитель мог бы почувствовать себя бардом!

– Ну что ж… Я, действительно, не какая-нибудь лесная ведьма. Я происхожу из знатного чародейского рода, из самого Староместа, знаешь ли. Триста лет назад мой предок воевал здесь с троллями в Непобедимой армии Владыки.

Ярин кивнул. По прошлым рассказам он знал, что с древних времен набеги троллей были изрядной проблемой для всего побережья Северного моря, а в особенности для окрестностей Староместа, первого города, выстроенного людьми давным-давно. Вражеские корабли приходили за метелями, снегопадами и холодными ветрами, возникая будто из потустороннего мира, из тумана над зимним морем, вставали на якорь, и из них на деревни и города шли орды свирепых воинов. Пиратов сопровождали прирученные ими чудовища – исполинские волки, медведи, гигантские морские змеи… Тролли никогда не вели завоевательных войн – они попросту разграбляли побережье, набивали трюмы своих кораблей всем, что попадало под руку, по пути сжигая целые деревни и то ли съедая их жителей, то ли скармливая их своим хищным тварям. Сейчас их черные корабли превратились в легенду, мрачную и пугающую, но все-таки легенду, однако в старые времена ужасы этих сказаний приходили к народам Сегая во плоти.

– После окончания Столетней войны и объединения гномов, эльфов и людей под знаменами Владыки, наш народ стал осваивать новые земли. Места к востоку от Тамры всегда считались дикими – то непроходимые леса, то болота, то горы, тучи мошкары летом и ошеломляющий холод зимой… Гиблые места. Но род человеческий всегда славился упрямством и целеустремленностью, вкупе с изрядной жаждой деятельности, которая мешала нам сидеть на месте, как делали гномы, к примеру. Первые поселенцы вырубали леса, осушали болота, строили деревушки и городки, пока не продвинулись на восток достаточно далеко и не обнаружили все тех же троллей в глубине здешних земель. Началась война, конечно же – люди не только упрямы, но и храбры.

– Тролли были свирепыми воинами, вполовину выше самого высокого человека, и были опасны сами по себе, даже если забыть об их отвратительных тварях. Но теперь на нашей стороне было найденное в Ашалайе волшебство, и через два года Непобедимая армия загнала троллей в их столицу – или, вернее сказать, в их единственный город, Леды. Четырнадцать месяцев длилась осада, и наконец, после ожесточенных боев, Леды пали. Первоначальный план царя Староместского состоял в присоединении тролльих земель к его государству в виде нескольких провинций. Оставалось, собственно, найти в столице кого-нибудь более-менее уважаемого и в то же время сговорчивого, и усадить его на то, что у троллей выполняло функцию трона. Но этим планам не суждено было сбыться. После осады и штурма выяснилось, что большинство жителей погибло, а оставшиеся одичали до такой степени, что напоминали больше диких животных, чем разумных существ. Сам же город был наполнен ловушками и западнями, и пропитан колдовством столь мрачным и враждебным, что простое пребывание внутри городских стен за несколько месяцев превращало любого человека в мрачного и подозрительного сумасшедшего, готового вцепиться в горло из-за неосторожной фразы. После того, как драки до смерти и тайные ночные убийства стали в гарнизоне столь же обыденными причинами смертей, как отморожения и болезни, комендант приказал сравнять город с землей. Леды были построен из камня и льда, и огонь не брал их, поэтому воины сменили мечи и луки на кувалды и ломы, и Леды превратились в груду обломков, которые растащили на обереги и трофеи.