Жан-Батист Луве де Кувре - Любовные похождения шевалье де Фобласа

В тот же вечер он прислал мне двести луидоров.

Дютур представила мне точный счет за все, что было истрачено на мое похищение, а также объявила, какая сумма понадобится на мое пребывание в доме Виллартюра. На следующий день, едва маркиза пришла, я отдал ей деньги.

— Многие женщины, — сказала прелестная госпожа де Б., — говорят, что между любовниками не должно быть денежных расчетов, я же, мой друг, без колебаний беру обратно эту сумму и даже считаю, что мне следует извиниться перед вами за мое молчание относительно этого щекотливого вопроса. Я не думала, что вы будете в состоянии так скоро возместить мне все, что я истратила, и потому не решалась заговорить с вами об этом, боясь поставить вас в неловкое положение. Я сознавала, что, умалчивая о деньгах, задеваю вашу щепетильность; но я соглашалась заслужить упрек шевалье, лишь бы не огорчить друга. Дорогой Фоблас, возьмите эту маленькую вещицу, она будет дорога вам, если вы любите меня так же сильно, как я вас.

Маркиза вручила мне портрет виконта де Флорвиля. Я горячо поблагодарил ее; сначала она охотно принимала выражение моей восторженной благодарности, но скоро нашла, что мне следует умерить мои порывы. Мне было позволено только говорить, когда доложили о приходе Виллартюра. Маркизе захотелось повидать этого чудака. Он неловко ухаживал и за маркизой, и за мною и осыпал нас тяжеловесными комплиментами. Завязался разговор, который очень смешил нас из-за несуразных речей толстого финансиста, и мы узнали, что он верит в астрологию. Он водил знакомство с колдунами и даже видел вампиров и привидения; наконец он объявил, что приведет ко мне своего друга, наполовину колдуна, который расскажет нам о нашей прошлой, теперешней и грядущей жизни, если рассмотрит наши руки и лица.

— Черт возьми, — воскликнула вошедшая де Вербур, — неужели вы воображаете, что моя дочка покажет ему...

Я так сильно наступил на ногу моей милой «матери», что она умолкла на полуслове. Маркиза хохотала до слез. Восхищенный Виллартюр ушел, сказав, что завтра же приведет к нам астролога.

В тот день я не видел больше Розамбера. Маркиза на следующее утро пришла рано и присутствовала при моем туалете, я оделся очень тщательно ради астролога, над которым мы надеялись посмеяться. Незадолго до полудня явился Виллартюр и громким голосом объявил, что привел колдуна. Я чуть не упал, увидав за спиной финансиста маркиза де Б. Он заметил свою жену и удивился, а узнав мадемуазель дю Портай, застыл как громом пораженный.

— Как, — воскликнул он, — это и есть госпожа Дюканж?!

— Да, — ответил Виллартюр.

Маркиз стоял, беспомощно свесив руки, разинув рот и устремив на меня неподвижный взор; казалось, ему мало двух маленьких глазок, чтобы насмотреться на меня.

— О, как он на вас смотрит, — сказал Виллартюр, — ваша физиономия его поразила. Видите, он уже соображает...

Маркиза, всегда сохранявшая удивительное хладнокровие в затруднительных обстоятельствах, подошла к своему мужу, взяла его за руку и увлекла в оконную нишу.

— Вашей подруге не терпится, — продолжал финансист, — но напрасно, он особенно пристально смотрел на вас. Ваша физиономия поразила его, просто поразила. О, она его потрясла! — твердил он, заходясь в громком смехе.

Я внимательно прислушивался к тому, что говорилось в нише. Если бы маркиза не желала, чтобы я слышал ее разговор с мужем, она должна была бы посоветовать маркизу говорить потише.

— Значит, я угадал? — говорил маркиз — Она беременна?

— Разве вы этого не заметили? — отвечала маркиза.

— Я? Сразу же заметил. Она еще недавно беременна? На четвертом или пятом месяце?

— Самое большее.

— Я это вижу. Как я отомщу ей!

— Нет, маркиз, не огорчайте ее.

— О, я не устрою скандала.

Виллартюр, переставший смеяться, снова заговорил со мной, и потому я не слышал окончания беседы маркиза с женой.

— Знаете ли вы, — сказал господин де Б., подойдя ко мне, — я нахожу, что вы несколько переменились.

— А, — прервал Виллартюр, — так вы знакомы?

— Да, я знал госпожу Дюканж, когда она была еще девушкой. Значит, вы тогда же вышли замуж?

— Да, маркиз.

— И уже овдовели?

— Увы, да!

— И все это в течение трех или четырех месяцев? Быстро. Я не спрашиваю, был ли покойный привлекателен. Но почему вы не в трауре?

— Вам потом все объяснят, — ответила маркиза.

— Полагаю, ваш бедный муж уже забыт.

— Почему вы так думаете?

— Потому что печаль не мешала вам скакать по полям.

— Мне, маркиз?!

— Не станете же вы отрицать это? Разве не вас я встретил на Версальской дороге, подле Севрского моста?

— Да... Но...

— Не говорите об этом, — шепотом заметила маркиза. — Неужели вы не видите, что вы ее расстраиваете?

— Госпожа Дюканж, — продолжал маркиз, восхищенный моим притворным смущением, — знаете ли вы, что ездить верхом в вашем положении очень опасно? Могут случиться преждевременные роды.

— Значит, вы полагаете, что я жду ребенка?

— Я в этом уверен. Я это заметил еще во время прошедшего карнавала; я убежден, что вы тогда уже были замужем, но скрывали ваш брак.

— Право...

— Скажу прямо: уже тогда в ваших глазах было что-то странное... Я не говорил вам о моих занятиях астрологией, потому что тогда я еще только начал изучать эту науку и был недостаточно силен в ней, но вы знаете, какой я прекрасный физиогномист. Во время того карнавала я сразу увидел в вашем лице что-то, говорившее о горячности крови... Спросите у маркизы... По чести, я чувствовал, что вы замужем. Беременность я не угадал... ведь в то время срок был еще совсем небольшой. Но теперь другое дело, ошибиться нельзя. Сударыня, ваше лицо по-прежнему красиво, ваша фигура очаровательна, но лицо немного утомлено, а потом, видите, вот тут намек на полноту, маленькое округление; ваше положение становится заметным.

Маркиза, пряча личико за веером, то и дело прыскала от смеха, а потом кивала, как бы подтверждая слова мужа. Господин де Б., гордясь собственной проницательностью, спросил меня, кто будет крестным отцом моего малютки:

— Без сомнения, ваш отец?

Я постарался покраснеть и пристыженно заметил:

— Маркиз, отец не знает о моем замужестве...

— Значит, я был прав!

— Маркиз, если вы случайно встретите моего отца или брата, пожалуйста, не говорите, что видели меня.

— Не бойтесь.

— А господин Виллартюр?

— Виллартюр, моя прелесть, не знает вашего прежнего имени, а ваши родные не знают теперешнего. Кроме того, он неболтлив.

— Конечно, — вмешался Виллартюр. — И я никогда не говорю о том, чего не знаю. О, господин маркиз, я привел вас, чтобы вы предсказали будущее этим дамам; вы знаете одну из них, но разве это мешает...

— Нет-нет, вы правы, я им погадаю. — Маркиз подошел к своей жене. — Ну-с, сударыня, начнем с вас.