Харпер Ли - Убить пересмешника

Зима, и его дети дрожат от холода у калитки - чёрные тени на фоне пылающего дома. Зима, и человек выходит на улицу, роняет очки и стреляет в собаку.

Лето, и он видит - у его детей разрывается сердце. Снова осень, и детям Страшилы нужна его помощь.

Аттикус прав. Однажды он сказал - человека по-настоящему узнаёшь только тогда, когда влезешь в его шкуру и походишь в ней. Я только постояла под окном у Рэдли, но и это не так уж мало.

Мелкий-мелкий дождик, огни уличных фонарей расплылись и затуманились. Я иду домой и чувствую, что я очень старая, а потом я скашиваю глаза и гляжу на кончик своего носа - на нём сидят мелкие капельки дождя, а потом у меня начинает кружиться голова, и я поскорей перестаю косить. Я иду домой и думаю: есть что рассказать Джиму. Ох, и разозлится же он, что всё прозевал, наверно, целую неделю и разговаривать со мной не будет. Я иду домой и думаю: мы с Джимом будем ещё расти, но нам мало чему осталось учиться, разве что алгебре.

Я взбежала на крыльцо и вошла в дом. Тетя Александра уже легла, и у Аттикуса тоже темно. Может быть, Джим уже приходит в себя? У постели Джима сидел Аттикус. Он читал какую-то книгу.

– А Джим ещё не проснулся?

– Спит крепким сном. Он не проснётся до утра.

– А-а. И ты будешь сидеть возле него?

– Посижу часок. Иди ложись, Глазастик. У тебя был трудный день.

– Я немножко посижу с тобой.

– Сделай одолжение, - сказал Аттикус.

Было, наверно, уже за полночь, удивительно, как это он легко согласился. Впрочем, он был догадливей меня: как только я села на пол, у меня начали слипаться глаза.

– Ты что читаешь? - спросила я.

Аттикус заглянул на обложку.

– Это книга Джима. «Серое привидение».

Сон мигом соскочил с меня.

– А почему ты её взял?

– Сам не знаю, дружок. Просто подвернулась под руку. Мне как-то не приходилось ничего такого читать, - обстоятельно ответил Аттикус.

– Почитай, пожалуйста, вслух. Она очень страшная.

– Незачем, - сказал Аттикус. - Пока что хватит с тебя страхов. Это слишком…

– Аттикус, так ведь я не испугалась.

Он поднял брови.

– Ну да, я испугалась, только когда стала про всё рассказывать мистеру Тейту. И Джим не испугался. Спроси его, он сам тебе скажет. И потом, настоящее страшное бывает только в книгах.

Аттикус хотел что-то сказать, открыл рот и опять закрыл. Вернулся к первой странице. Я придвинулась поближе и положила голову ему на колени.

– Э-гм, - сказал Аттикус. - Секейтери Хоукинс. «Серое привидение». Глава первая…

Я не велела себе спать, но дождь за окном шептал так мирно, а в комнате было так тепло, а голос Аттикуса гудел так тихо, и коленка у него была такая удобная, и я уснула.

Кажется, прошла одна минута, не больше, и он носком башмака легонько подтолкнул меня в бок. Поднял меня, поставил на ноги и повёл в мою комнату.

– Я всё-всё слышала, - пробормотала я. - И совсем не спала… Это про корабль, и про Трёхпалого Фреда, и про этого мальчишку Стоунера…

Аттикус отстегнул лямки моего комбинезона, прислонил меня к себе и стащил с меня комбинезон. Одной рукой он придерживал меня, другой потянулся за моей пижамой.

– Да-а, и они все думали, что это он переворачивает всё вверх дном у них в клубе, и разливает чернила, и…

Он подвёл меня к кровати и усадил. Поднял мои ноги и сунул под одеяло.

– И они хотели его поймать и никак не могли, потому что не знали, какой он, и знаешь, Аттикус, в конце концов они всё поняли, и оказывается, он ничего этого не делал… Аттикус, а на самом деле он хороший…

Он укрыл меня до самого подбородка и подоткнул одеяло со всех сторон.

– Почти все люди хорошие, Глазастик, когда их в конце концов поймёшь.

Он погасил свет и пошёл к Джиму. Он будет сидеть там всю ночь, и он будет там утром, когда Джим проснётся.

в 1066 году при Гастингсе войска англосаксонского короля Гарольда потерпели поражение, после чего нормандский герцог Вильгельм I быстро завоевал страну и стал королем Англии; предки Финчей не участвовали в этой битве, следовательно, не принадлежали к старинной английской аристократии

из речи президента Франклина Делано Рузвельта (1882-1945)

вежливый оборот, означавший «бьет баклуши»

Когда 11 января 1861 года штат Алабама откололся от Соединенных Штатов, округ Уинстон откололся от Алабамы – в округе Мейкомб это знает каждый младенец.

Миссурийский компромисс – соглашение 1820 года между членами конгресса США, представляющими рабовладельческий Юг, с одной стороны, и Север, стремившийся ограничить распространение рабства, – с другой; компромисс этот на деле оказался уступкой со стороны Севера

через тернии к звездам (лат.)