Альфред Андерш - Мое исчезновение в Провиденсе (Схематичные наброски к роману)

1. Поездка по США.

2. Форт-Карне.

3. Воспоминание о Н.- о войне (ретроспекция № 1).

4. Прогулка по Провиденсу.

5. Исчезновение в Провиденсе.

6. Мотивы супругов Дорранс-I (ретроспекция № 2).

7. Жизнь в плену-I.

8. Мотивы супругов Дорранс-II (ретроспекция № 3).

9. Жизнь в плену-II.

10. Воспоминания Т. о жене — о послевоенных годах (ретроспекция № 4).

11. Жизнь в плену-III.

12. Мотивы супругов Дорранс-III (ретроспекция № 5).

13. Жизнь в плену-IV.

14. Полуостров Кейп-Код.

15. Концовка.

Как перед каждой новой большой работой, Т. раздражало, что такая жесткая схема втискивает его в рамки линейного повествования, не давая возможности переплавить различные временные уровни в единое время, время романа.

Я, пожалуй, позволю Т. немного повременить с решением вопроса, от чьего лица будет вестись рассказ. Сделать его самого рассказчиком или лишь лирическим героем автора? Могут ли меня испугать упреки в том, что я, словно бог-творец, создал его и вдохнул в него жизнь, и, следовательно, буду ли я прибегать к маскировке с помощью местоимения «я» или же спокойно воспользуюсь местоимением третьего лица единственного числа «он», полагая, что мои читатели как-нибудь разберутся и не наделят меня только за одно это атрибутами божества?

Относительно последнего пункта плана, то есть конца, наиболее уязвимого места любого романа, Т. на этот раз спокоен. (В противоположность повести и в особенности новелле или короткому рассказу роман не должен завершаться так называемым открытым концом.) Т. остается только решить, будет ли он писать роман в доме Доррансов (он считает, что ему понадобится для работы над ним от двух до трех лет) или же на свободе.

Итак, в один прекрасный день Т. кладет эту схему вместе с набросками отдельных глав в большой конверт из плотной оранжевой бумаги, который нашелся в письменном столе Уильяма, и пишет на конверте: То whom it may concern. Конечно, было бы правильнее, а по отношению к Доррансам и честнее, если бы он просто адресовал конверт своему издателю и обычным порядком сдал пакет в окошко почты на Кеннеди - плаза. Но он писатель и поэтому жаждет всего того, что неизбежно получится в результате этой мистификации: к дому Стефана Гопкинса подкатят полицейские джипы, вслед за ними появится телевизионный фургон, начнутся допросы, сообщения в прессе, интервью, фотографии — короче, скандал.

Во всей этой истории есть лишь одна закавыка: поскольку Т. описал вместо дома Дорранса дом Стефана Гопкинса, полиция окажется в полной растерянности, когда обыщет этот музей. Следовательно, Т. должен находиться в каком-то другом городе. Может быть, все же в Саванне? А Роланд Бартес в связи с этим происшествием заметит в одном из структуралистских журналов, что роман вполне логично использует для исчезновения Т. именно музей.

После нашего возвращения с полуострова Кейп-Код я часто гуляю в красивейшей части Провиденса — в его Верхнем городе, который по-своему так же завершен и так же значителен, как Динкельсбюль или Сан-Джиминьяно. Теперь уже вряд ли можно сказать, что я лишен свободы передвижения. Правда, временами

Элиза еще делает слабые попытки напомнить мне о моем положении пленника-заслышав, что я выхожу из дому, она кричит мне вслед: «Смотри, как бы тебя не узнали!»

Здесь: к сведению заинтересованных лиц… (англ.)

Моего незабвенного года Был октябрь, и был сумрачен мир. — Перевод В. Брюсова.

Сад может утешить в горе (англ.).

Перевод Н. Заболоцкого.