Андре Моруа - Для фортепиано соло. Новеллы

Белоснежная ручка с наманикюренными пальчиками держала стеклянный муравейник. Мужчина, сидевший рядом с молодой женщиной, залюбовался ее склоненным затылком.

— Как с вами интересно, дорогая… Вы умеете вносить в жизнь новизну и разнообразие… Вчера вечером мы слушали Баха… Сегодня… наблюдаем за муравьями…

— Взгляните, дорогой! — сказала она с ребячливой порывистостью, которая — она это знала — ему так нравилась. — Видите вон ту громадную муравьиху? Это Королева… Работницы прислуживают ей… Я сама их кормлю… И поверите ли, милый, им хватает одной капли меду в месяц… Разве это не прелестно?

Прошла неделя — муравьи за это время успели надоесть и мужу, и любовнику. Молодая женщина сунула муравейник за зеркало, стоявшее на камине в ее комнате. В конце месяца она забыла положить в отверстие каплю меду. Муравьи умерли медленной голодной смертью. До самого конца они берегли немного меду для Королевы, и она погибла последней.

Пять лет назад я была любовницей Фабера. Я очень его любила. Он столько вносит в жизнь женщины волнения, грусти И счастья, что они, вкусив этот яд, уже не могут отказаться от него. Без всякого повода, без основания, лишь бы самому себе доказать свою власть, он требовал от меня самого невероятного. И я была счастлива повиноваться ему. Каждое утро, около шести часов, он звонил мне. В этот час мой муж спал, и в его спальне звонки не были слышны, к тому же, впрочем, я сделала их приглушенными, подложив под молоточек звонка клочок ваты.

После нескольких месяцев эта связь привела к скандалу Родители моего мужа, который обожал меня, побудили его пригрозить мне разводом, и из-за детей я в конце концов решилась порвать с Фабером. Я пообещала не видеться больше со своим любовником. Два года я думала, что просто умру. Фабер сделал все, чтобы вернуть меня; я уехала из Франции; я держала в тайне свой адрес. Наконец, я почувствовала себя более сильной и вернулась. За время этих путешествий я сблизилась с мужем, а он проявил себя нежным и снисходительным. Он больше не напоминал мне об этой истории, и мы слыли в свете счастливой парой. Но я была грустна, жизнь казалась мне бесконечной, хотелось скорей состариться. Так же прошли еще два года.

Как-то утром, когда я еще спала, я услышала звонок телефона и подумала, что это мне снится. Я видела во сне, что мне звонит Фабер и говорит те смущающие и страстные слова, которыми он меня покорил. Я проснулась. Реальный звонок звучал у моей постели. Я взяла трубку и услышала голос, который скорее читал, чем говорил. Мне показалось, что это голос Фабера, но я никак не могла уловить, что он говорит. Потом я поняла: он читает. То, что он читал, было прекрасно. Это были письма влюбленной женщины. Они показались мне раздирающими душу, возвышенными. Я подумала о Джулии де Леспинасс, португальской монахине. Наконец, после одной фразы, еще более прекрасной, я крикнула:

— Фабер, умоляю вас… Прекратите… Вы заставляете меня страдать… Что вы читаете?

— Прекратить? — сказал он. — Зачем же? Я читаю вам ваши собственные письма, те самые, что вы когда-то написали мне… Вы уже не узнаете свои мысли?

И тогда я почувствовала, какой совсем другой, более заурядной женщиной сделало из меня за эти два года спокойствие сердца. На следующий день я вернулась к нему. Я встречаюсь с ним каждый день.

Даниэль с удивлением посмотрел на жену. Она редко заходила к нему по утрам.

— Вы хотите со мной поговорить? — спросил он.

— Даниэль, — сказала она, — хотите доставить мне большое удовольствие?.. Сходите сегодня вечером со мной на концерт… Рубинштейн играет «Прелюдии» Шопена, и я была бы счастлива, если бы могла послушать их вместе с вами… Вот уже три месяца, как мы никуда не ходили вместе по вечерам.

— Вот уже три месяца, — с тоской сказал Даниэль, — как вы не просили меня об этом.

— Я вас не просила, потому что ваши отказы стали для меня унизительны… Я пообещала себе, Даниэль, что больше не стану предлагать вам свое общество, а буду ждать, пока вы сами его не пожелаете, но сегодня утром Анна, для которой я купила второй билет, позвонила и сказала, что заболела. Я уже два часа пытаюсь найти ей замену, но тщетно… Признаюсь, что мне кажется смешно и грустно провести вечер рядом с пустым креслом.

— Попросите какого-нибудь мужчину, — сказал Даниэль.

— Вы же знаете, что я поклялась не ходить никуда ни с одним мужчиной, кроме вас.

— Сколько клятв! — сказал Даниэль.

Он на мгновение задумался, потом неуверенно продолжал:

— Послушайте, я хотел бы доставить вам удовольствие, но я уже связал себя другими обязательствами. Я постараюсь освободиться. Если получится, я пойду с вами на концерт.

— Как это мило с вашей стороны, — сказала она.

— О! Я ничего вам не обещаю, — угрюмо ответил Даниэль. — Я просто сказал, что постараюсь.

Он прошел в свой кабинет и попросил: «Гобелен сорок три — четырнадцать». Этот номер принадлежал Беатрис де Солж — она была его любовницей уже несколько недель, и он любил ее с неуклюжей страстью зрелого мужчины.

— Это вы? — спросил Даниэль, понизив голос. — Скажите, наш уговор пойти куда-нибудь сегодня вечером остается в силе?.. Вы не бросите меня в последний момент, как в прошлый раз?

— Ох! Как вы мне надоели! — сказала она. — Вы такой неловкий… Вы же прекрасно знаете, что мне бывает весело, только если я решусь на что-то в последний момент… Вы что, хотите мне испортить все удовольствие?

— Простите меня, — сказал Даниэль. — Вы как раз могли бы заметить, что, с тех пор как мы знакомы, я уважаю все ваши капризы… Но сегодня вечером мне надо знать, чем вы собираетесь заниматься, так как мне самому надо определиться с ответом.

— Вы ужасный, — сказала она. — Я еще ничего не знаю… Послушайте, перезвоните мне через час… Я буду изо всех сил стараться решить к тому времени.

За обедом жена Даниэля спросила, может ли она на него рассчитывать. Он довольно раздраженно ответил, что еще не знает и что у него еще не было времени позвонить. В то же самое время Беатрис де Солж позвонила молодому депутату Пьеру Прадье, с которым познакомилась в Женеве и в которого была влюблена.

— Это вы, Прадье?.. Ах нет, это вы, мадемуазель Друэ?.. Я бы хотела поговорить с месье Прадье… Нет, если он не хочет, чтобы его беспокоили, не трогайте его… Нет, нет, я прекрасно понимаю… К тому же он рассердится… Я просто хотела узнать, заедет ли он за мной вечером, как мы договаривались, чтобы пойти на ночной сеанс?.. Да?.. Это у него записано?.. Вы уверены, что он не изменит планов, как вчера вечером?.. Вы не знаете?.. Да… Конечно… Во всяком случае, пока что он вам ничего не говорил?.. Спасибо, мадемуазель Друэ… До свидания…