Божена Немцова - Бабушка

Когда в старом Белидле бывал охотник, мальчики не отходили от него, ходили с ним к плотине, смотрели, как сплавлялся лес, катались на плотах. Когда на другой день рано утром пан Бейер уходил, то дети плакали и шли с бабушкой хоть не далеко проводить его; пани Прошкова всегда давала ему на дорогу чего-нибудь съестного столько, сколько он мог унести. «Чрез год, если Бог велит, увидимся снова. Будьте здоровы!» Так прощался он, уходя медленными шагами. Дети еще долго потом рассказывали друг другу о чудесах и ужасах крконошских, о пане Бейере, и уже начинали мечтать о будущей весне.

Кроме больших праздников, дети радовались и каждому воскресенью. В этот день бабушка их не будила; она уже была в это время давно в городке, в церкви; она, как старуха, привыкла ходить к ранней обедне. Мать, а если отец был дома, так и он, ходили к поздней обедне, и тогда дети ходили с ними встречать бабушку. Завидев ее еще издалека, дети тотчас с криком бросались к ней со всех ног, как будто бы целый год с ней не видались. В воскресенье им бабушка всегда казалась немножко иною, с более ясным и ласковым лицом, и одета она бывала лучше: на ногах у нее были новые черные туфли, на голове белый чепчик, с голубкой из накрахмаленных белых тесемок, которая сидела у нее на затылке как живая. Дети говорили между собою, что в воскресенье бабушка «очень хороша». Обыкновенно, когда дети приходили к бабушке, то каждый хотел что-нибудь нести. Один нес ее четки, другой носовой платок, Барунка же, как самая старшая, всегда несла ее сумку. Из-за этого начинались всегда крики, потому что мальчики везде совались носом и непременно хотели осмотреть сумку, а Барунка никак не хотела этого позволить. Каждый раз доходило до жалобы; Барунка должна была обратиться к бабушке, чтоб она побранила мальчиков. Но бабушка, вместо брани, протягивала руку к сумке, обделяла [34] Обделять - здесь и далее в тексте в значении "оделять, наделять, раздавать всем". детей яблоками или чем-нибудь другим, и покой тотчас восстановлялся. Пани Прошкова каждое воскресенье повторяла: «Прошу вас, бабушка, не носите им никогда ничего!» Но бабушка каждое воскресенье отвечала ей: «На что бы это было похоже, если б я из церкви не принесла им ничего? Ведь и мы не лучше их были!» И все оставалось по-старому.

Вместе с бабушкой приходила также пани-мама, т.е. мельничиха, а иногда еще какая-нибудь кумушка из Жернова (так называлась деревня, ближайшая к мельнице). Пани-мама носила длинное платье со шпензером и чепчик с серебром. Это была женщина низенькая, полнощекая, с черными веселыми глазами; она имела маленький приплюснутый нос, приветливую улыбку и двухэтажный подбородок. На шее носила в воскресенье мелкий жемчуг, а в будни гранатки. На руке у ней висела тростниковая корзинка с крышкой, в которой находились покупные коренья, потребные пани-маме в ее хозяйстве.

За женщинами шел пан-отец, обыкновенно с каким-нибудь кумом. Если было жарко, то он нес свой светло-серый сюртук на палке через плечо. В воскресенье он надевал вычищенные сапоги до половины икр, обшитые вверху бахромой, что очень нравилось детям, и узкие панталоны, доходившие до сапог. На голове он носил, обыкновенно, черную мерлущатую шапку, на которой с одной стороны сверху донизу были нашиты голубые бантики. Кум был точно также одет, как пан-отец, только его длинный сюртук с фалдами [35] Фалда - на сюртуке: одна из двух нижних частей разрезной спинки. и большими оловянными пуговицами был зеленого, а не серого цвета, который пан-отец уважал как мельник.

Люди, шедшие к поздней обедне, приветствовали идущих от ранней словами: «От слова Божия!», а последние отвечали словами: «К слову Божию!» Иногда останавливались и расспрашивали друг друга, что нового в Жернове или на мельнице. Зимой редко можно было встретить кого-нибудь из жерновских, идущего в местечко в церковь, потому что крутая дорожка была небезопасна. Зимой они ходили обыкновенно в Студницы или в Красную Гору, где дорога была не так крута; летом же это ничего не значило, в особенности для молодежи. В воскресенье до обеда луговая дорожка к городу была усеяна прохожими. Там шла вольным шагом старушка, покрытая платком и в шубе, а возле нее плелся, опираясь на палку, старик с гребенкой в волосах, как обыкновенно носят только старики. Женщины в белых чепчиках с голубками, мужчины в мерлущатых или в выдровых шапках обгоняли их, перебегая чрез длинные мостки на косогор. С горы же вниз шли припрыгивая девушки, легкие как лани; за ними, как олени, торопились веселые юноши. То мелькнет между деревьями белый накрахмаленный рукав, то заденет за кусточек развевающаяся красная ленточка, приколотая на плече, то опять мелькнет пестрый вышитый камзол юноши, пока наконец вся веселая толпа не выберется на зеленую лужайку.

Пришед домой, бабушка снимала праздничное платье, надевала канифасное и начинала что-нибудь прибирать в доме. После обеда ей всего больше нравилось сидеть, положив голову к Барунке на колени и заставив ее выдергивать все седые волосы, от которых так чешется голова. При этом она обыкновенно засыпала ненадолго. Проснувшись, она всегда удивлялась, что уснула. «Право не знаю, как это у меня глаза закрылись», — говорила она.

После обеда ходила они обыкновенно с детьми на мельницу, чему дети уже вперед чрезвычайно радовались. У мельника была также дочка, ровесница Барунке, славная, веселая девочка, которую звали Манчинкой.

Перед воротами мельницы стояло между двумя липами изваяние Яна Непомука [36] Ян Непомуцкий - чешский католический святой, священник, мученик. ; там после обеда в воскресенье сидела пани-мама с Манчинкой, а иногда и жерновская кумушка. Пан-отец стоял перед ними, и играя табакеркой, рассказывал им что-нибудь. Как только, бывало, завидят около канавы бабушку с детьми, так Манчинка бросалась к ним навстречу, а пан-отец, опять уже в своих туфлях, с засученными панталонами и в сером камзоле, ковылял за ней с жерновскою кумушкой. Пани-мама уходила на мельницу приговаривая: «Приготовить было детям чего-нибудь, а то ведь покою не дадут». И прежде, чем дети приходили, стол был уже приготовлен или под окном, или в огороде, а зимой в комнате; на столе были вкусные бухты [37] Бухты - традиционные чешские бухты-пироги с начинкой из мака, повидла или творога. , хлеб, мед, масло, сливки, а пан-отец приносил еще в корзиночке только-что нарванных плодов, или пани-мама подавала на соломенном блюде сушеный крыжовник и сливы. Кофея или какого-нибудь другого барского питья и в заводе тогда еще не было между простолюдинами; кофей подавался только у пани Прошковой.

— Хорошо сделала, бабушка что пришла, — говорила пани-мама, подавая ей стул, — я не знаю, если бы вы не пришли в воскресенье, для меня бы, кажется, и праздник не в праздник. Ну, теперь покушайте же, что Бог послал!