Надежда Михайловна - Дорога в никуда (СИ)

Январь в горах случился бесподобным — солнце как сумасшедшее с раннего утра торопилось выбежать на небо, словно гнало его любопытство, что это делают в его диких горах две человеческие фигурки. А фигурки занимались какими-то делами. Маринка нашла укромное местечко — затишок, понемногу загорала. Сначала оголив руки по локоть, потом штаны завернула до колена, смеясь, вспомнила, как будучи в деревне загорала мама.

— Представь, она у меня полная была, стеснялась всегда, ну и в отличие от теть Лиды, та в саду-огороде только в купальнике и ходила, говоря «„Два в одном“ — и загар и не жарко!» Моя в старых тренировочных, ну, которые пузырями коленки, в огороде трудилась, как же, соседские деды-бабки увидят! А обе любительницы бани, ну и пошли, там теть Лида усмеялась, у мамы одна нога до колена загар, другая ниже — как заворачивала. Вот ведь! — удивилась Маринка. — У мамы полгорода было в друзьях, теть Лида, она не самая закадычная из подруг-то, а почему-то только её и теть Наташу и вспоминаю. Они, оказывается, после мамы, больше всех со мной общались?? Все после поминок куда-то потерялись, а эти две… Как меня теть Лида имела за эту мою… за ислам, даже не меня, за сына. Я тогда с ней вусмерть разругалась, сейчас бы, эх!!

— Да не переживай, вот отправим тебя домой, и сможешь наладить общение с ней.

— Демид, а как же ты? Ведь скучно тебе одному будет?

— Марин, я не один, у меня, вон, нахлебник имеется, да и попривык я к такой своей неспешной жизни на природе, прирос уже. Будет конечно не хватать разговоров, но с Миком поговорю, на равнину пойду, тебе звонить буду, новости расскажешь.

— А я, наверное, сильно буду скучать по вам с Миком!

Демид улыбнулся:

— Так это же здорово, в гости не приглашу, по-любому не приедешь, тебя всю оставшуюся жизнь можно пугать одним словом — Таджикистан. Хотя и люди, и нелюди есть в любой нации, просто тебе не повезло, хитровыделанный попался…

— Ох, Демид, я сама на него повелась!!

— Кто из нас безгрешен? — улыбнулся Демид. — Каждый в своей жизни набивает синяки и шишки замечательно, когда начинает понимать, не доходит только для некоторых. Но мы-то с тобой из понятливых!! Можно тебе комплимент сделать? — Хитро взглянул на неё Демид.

Маринка засмеялась:

— Знаю я твои комплименты, говори?? — Вы загорели, Марина Николаевна, как… — и замолчал.

А Маринка совсем весело захохотала.

— Обрадуешь сейчас??

— Как говаривала моя старенькая бабушка Мария, «как головяшка», вместо головешка!!

— И это называется, рыцарь?

— Ага, в школе говорили, помнится, вместо «рыцарь печального образа» — «пецарь рычального образа», вот я на пецаря точно похож. — Радуясь, что Маринка начала от души смеяться, хохмил Демид.

Маринка боялась, что опять начнет набирать вес — как-то не хотелось ей быть той, прежней, даже внешне, но пока вес совсем не прибавлялся, они с Демидом, живя на природе, были, по его выражению — «тонкие и звонкие».

Пролетел короткий февраль, на женский день Демид с Миком преподнесли ей роскошный букет цветов, что распускались на пригретых склонах.

— Не спрашивай, как называются. Не знаю, но от всего сердца — мы с Миком поздравляем тебя, пусть у тебя в жизни все будет ладно!

Маринка долго стояла, засунув нос в букет, вдыхая нежные ароматы, отмерла и впервые за все время поцеловала Демида в голую щеку.

Он начал бриться после Нового года. Надоела Маринкина критика, что он напоминает того самого афганского моджахеда, оставил коротенькую бородку вот и получил поцелуй в скулу.

— Хорошо!! — зажмурился Демид, — Мик, наконец-то нас с тобой начали целовать!

Мику тоже достался благодарный поцелуй.

К концу марта Демид собрался вниз, Маринка теперь уже совсем спокойно осталась с Миком, день прибавился, горы расцветали, она с удовольствием, которого не испытывала никогда раньше, возилась в земле. Накопала каких-то цветочков, рассадила их возле дома и старательно ухаживала за ними, посадила лук, зелень, затеяла генеральную уборку, спала спокойно, без кошмаров и ждала Демида.

В конце марта Коля позвонил Наталье и Лиде, попросил собраться их всех у кого-нибудь:

— Моим нельзя про этот разговор знать, пока.

Марк предложил поехать на природу. Наталья и Володя поменялись сменами, Костаревы-Монаховы были на пенсии, им проще. И поехали на недальнюю речку, вроде неширокую, но водились в ней такие места, где вода, текущая между огромными валунами, ревела и ускоряла течение, особенно по весне, совсем как горная.

Полюбовались, повосхищались.

— Вот, и у нас красот навалом, а вы все куда-то по Китаям разъезжаете! — Пробурчал Коля.

— Мы в Китае самое главное сокровище нашли!! — заулыбались и Лида, и Марк.

— Да я, знаешь, как рад, что Лешка жив и внука вон родил! — Потом, посерьезнев, сказал. — Мне помощь ваша и совет требуются, особенно от тебя, Володь.

Сели на просохшем бугре, разложили взятые с собой бутерброды-закуски, с аппетитом поели, на свежем воздухе все ушло влет, пить никто и не подумал, Марк был за рулем, Коля завязал, а Володя и не был особым любителем.

— Вот, у меня такая история, — начал Коля, — днем, когда никого не было, телефон домашний зазвонил. Я привык, после передачи звонков много было, а тут, мужик… представился честь по чести — Николай Демидов из Ставрополя, все данные паспорта сказал, велел их записать, а дальше вот такая история случилась.

У него друг есть, Демид Мазырин. Короче, у этого Демида рак был последней стадии, он ушел из дому, сказал — мир посмотреть, сколько успеет увидеть, а там и помереть. Дошел за два месяца, вроде, до этих чурбанов, в горы заполз, собачку подобрал, в общем, там и оживел. Через два года группу сняли, признали здоровым, он теперь ни в какую назад не хочет возвращаться.

Так вот, подобрал он по осени, в ноябре, полудохлую худую бабенку — она там где-то в горах чуть не померла. И говорит он, что…

— Это Маринка? — взволнованно перебила его Наталья.

— Ну да! Я вот не знаю, верить или как? Паспорт-то её Петька тогда спер, Валик… он сумел его запрятать, принесли вот домой… А сейчас этот Николай просил меня переговорить с надежными людьми и помочь ей вернуться домой. Меня смущает, что бабенка худая? Опять же на кой черт кому-то в горы лезть, к инвалиду? Моя-то, она не привыкшая в туалет на улице ходить, а там ни света-ни туалета в помине.

— Коля, нужда заставит горбатого любить, — задумчиво проговорила Лида, — а то, что худая и полуживая?? Так судя по рассказу Валика про свою мать, там с ними никто не церемонился.

— Да, клюнул жареный петух её в зад. Я сначала сомневался, а вот третий день все думаю — скорее всего, она. Да и откуда мужику в горах знать про какую-то Носову Маринку. Я вот незадолго до этого Петьку спросил: