Камен Калчев - Генеральная проверка

Вторая конспиративная квартира находилась на улице Любена Каравелова, недалеко от улицы Графа Игнатьева, в старом одноэтажном доме.

«С одной квартиры на другую переходили обычно пешком, в сумерках, когда прохожие спешили по домам и не обращали внимания друг на друга. Извозчиками не пользовались, поскольку большинство из них были полицейскими осведомителями. Автомобилями — также, потому что в то время их в Софии было слишком мало и они всегда вызывали любопытство прохожих».

Третья конспиративная квартира находилась на улице Бузлуджа, в доме номер 17.

«…На самой окраине тогдашней Софии, между больницами Красного Креста и Александровской, стоял маленький домик Илии Матева, работавшего шофером грузовика. Димитров мог ездить по городу в шоферской кабине, Стекла которой всегда были настолько забрызганы, что нельзя было рассмотреть, кто сидит внутри».

Четвертая конспиративная квартира находилась на улице Братьев Миладиновых, в доме номер 16.

«…В этом доме проживала еврейская семья. Хозяйки Эрна Коэн и Элиза Капон проявляли большую смелость и сообразительность, выполняя обязанности связных между Димитровым и другими членами ЦК. Особенно активно действовала Элиза, которая работала акушеркой и со своим медицинским саквояжем могла свободно ходить везде».

Пятая конспиративная квартира находилась на улице Софрония, в доме номер 53, недалеко от улицы Царя Симеона.

«…Эта квартира оказалась очень неудобной, так как войти в нее можно было только ночью… В дневное время «почтальону» было небезопасно посещать ее по нескольку раз, и потому от нее пришлось раньше времени отказаться».

Шестая конспиративная квартира находилась на улице Рила, в доме номер 4, за трамвайным депо, между Гробарской улицей и столичной таможней, рядом со складами дров и угля.

«…Это была самая безопасная из всех конспиративных квартир, так как ее хозяин, Александр Христов, был членом руководства дворцовой организации унтер-офицеров запаса, и его дом не подлежал полицейским обыскам. Христов, высокий стройный мужчина с неторопливой походкой, никогда не расставался с тростью, украшенной золотыми кольцами и цепочкой, и внешне походил на банкира. Служил он важным чиновником в страховом обществе «Балкан», был членом буржуазной партии Атанаса Бурова. Полицейские относились к нему с почтением, рядовые граждане уступали ему дорогу при встрече… Домик у него был небольшой, с просторным садом, вдоль ограды которого росли айва, вишни и мушмула. Зелень деревьев совершенно скрывала дом. Неподалеку находились конспиративные квартиры Антона Иванова, Тодора Луканова и Димитра Гичева, а также химическая лаборатория Насти Исаковой, где проходили тайные заседания ЦК».

12 сентября 1923 года в Софии было объявлено военное положение.

Партийный дом был разгромлен, квартальные клубы закрыты, магазины кооператива «Освобождение», в которых товары продавались по более низким, чем в частных магазинах, ценам, разграблены. Партийная типография — с лучшей в городе типографской техникой — была захвачена полицией. Полицейские участки, военные казармы, центральная тюрьма были забиты арестованными. Только в Софии арестовали тысячу человек.

Испуганный Луканов сказал:

— Ну вот, я предупреждал вас, но вы меня не послушались. Вот к чему привели ваши революционные призывы. Кто посеет ветер, тот пожнет бурю!

— Но, товарищ Луканов, — возражал ему Димитров, — что вы предлагаете? Сидеть сложа руки? Молчать? И это в то время, когда они набрасывают нам на шею петлю?

— Все это фразы, Димитров! Из-за этих фраз мы допустили разгром партии, ее уничтожение.

— Ничего подобного! Мы возродили партию, товарищ Луканов! Она заняла место, отведенное ей историей! И пока мы с вами здесь колеблемся, товарищи в Стара-Загоре уже начали действовать…

— Вот как? Уже начали? А кто же дал им сигнал начинать? Кто дал им указания?

— Они начали без сигнала и указаний! Необходимость заставила. Люди устали терпеть, им надоело ждать наших указаний.

— Еще одно безумие! Это приведет к гибели тысячи невинных людей. Для чего это нужно, я вас спрашиваю? Для чего?

— Без жертв не обойтись, товарищ Луканов. Но на то мы и коммунисты, чтобы не бояться жертв!

— Когда в этом есть смысл! Но сейчас, зачем они нужны сейчас?

— Нас могут убивать, вешать и расстреливать… Нас могут пытать и живьем закапывать в землю. Но история, в конце концов, подтвердит нашу правоту!

— Я снимаю с себя всякую ответственность за это безумие! Делайте что хотите!

— Мы вместе должны определить дату восстания, товарищ Луканов, и если не сегодня, то самое позднее — завтра. Как можно скорее. Время не ждет, массы готовы к восстанию. Мы должны их возглавить!

— Бедный Цезарь!, Где же твои легионы, бедный Цезарь?

«…Меня беспокоил тот факт, что Центральный Комитет все еще не собрался на заседание, — пишет Коларов. — А время шло. Товарищи докладывали, что Никола Пенев, который осуществлял связь между членами ЦК, ушел в такое глубокое подполье, что его невозможно найти. А Тодор Луканов, секретарь ЦК по организационным вопросам, из своего убежища по почте направил правительству письменный протест, чем и ограничилась его деятельность. Он считал, по словам товарищей, что замысел правительства провалился, поскольку оно не могло представить доказательств в поддержку своих обвинений, а потому должно вскоре освободить арестованных товарищей.

Первое заседание ЦК состоялось 15 сентября на квартире Тины Кирковой. Я не был предупрежден о нем, и никто не пришел, чтобы проводить меня на место, где должно было состояться заседание. Разумеется, это не было случайностью: я знал, что мое присутствие в Софии Тодору Луканову не по душе. Как-то он сказал одному из товарищей: «Когда же наконец этот Коларов вернется в Москву и оставит нас в покое?» О заседании я узнал в последний момент и успел лишь послать товарищам короткую записку, в которой требовал немедленного выступления под лозунгом «Долой фашистскую диктатуру! Да здравствует рабоче-крестьянское правительство!». В эти критические дни решалось будущее пролетарской революции в Болгарии. Поэтому нужно было действовать — действовать быстро, энергично, молниеносно, чтобы дать выход глубокому возмущению масс, их смертельной ненависти к кровавой фашистской банде, чтобы поднять брошенную нам перчатку и начать борьбу с фашистской диктатурой не на жизнь, а на смерть…

15 сентября.

Все еще не преодолены колебания, вызванные событиями 9 июня. Решено прежде всего разослать курьеров в крупные города страны с задачей изучить положение на местах. Только после этого Центральный Комитет в узком составе — Васил Коларов, Георгий Димитров, Тодор Луканов и Тодор Петров — должен был принять соответствующее решение.