Игорь Савельев - Лицей 2018. Второй выпуск [антология]

— Это приступ диабета, скорее всего. Похоже. Сладкое что-нибудь есть?..

Олег не ел сахар, он в принципе здесь не ел, поэтому надолго завис, вспоминая. К счастью, вспомнил про алтайский мед. Его он тоже не ел. Но где-то в шкафах должны были валяться баночки. Землячество, чтоб его.

Нашли.

Вроде начал оживать, слава богу.

— Кури здесь, — попросил Олег, когда заметил, что Валера опять собрался в подъезд. Ему не хотелось оставаться с гуманоидом наедине. В итоге и он затянулся сигареткой за компанию у открытого окна. Стоял прозрачный сентябрь, небо дивное. Начинало холодать.

— И как ты тут живешь вообще? — спрашивал Валера, зацепив и дернув какую-то тряпку, свисавшую с облезшей деревянной рамы.

— Прекрасно живу, не поверишь…

Парень ворочался у стены.

— Может, вызвать «скорую»?

— Ага. Спасибо. Чтобы у меня из дома дохлых педиков забирали? Ты же за рулем? Может, добросишь его до больницы?

— Ага, спасибо. Чтобы у меня в машине…

Посмеялись. Вернее, так, похмыкали.

— Мы всё отписали?

— Да. Думаю, да. — Олег стрельнул бычком вниз и собрался закрыть окно, но подумал, что свежий воздух, наверное, лучше. А еще подумал — и добавил: — Ты, кстати, знаешь что? Ты, когда на студии запись перегонишь, попроси Роксану расшифровать последние десять минут, вот просто текстовую расшифровку, и кинуть сразу мне на мыло, хорошо? Это срочно. Наши друзья должны почитать эту камасутру.

— Блин! Я балда! Не выключил камеру.

Они посмотрели как по команде. В кадре Родион замороженно, как в замедленной съемке, тер лицо, а впрочем, скорее всего, не в кадре. Камера так и фиксировала пустую табуретку.

— Прикольно, — усмехнулся Олег, прикинув, чего они тут наснимали. — Тогда не последние десять минут. Тогда…

А как он кинулся, подхватил. К слову, это могло быть неплохо, немного не в тему, конечно, но неплохо. Он старался не светиться лишний раз в своих фильмах, но тут же со спины, да и сколько динамики. Скрытой драмы. Станет ясно на монтаже. Во всяком случае — как там было? — «печать подлинности».

Ладно. С этим закончили. У Олега появилось окно в несколько дней, чтобы проделать то, к чему он все подступался-подступался, да никак подступиться не мог. Во-первых, проникнуть в какой-то паршивый реабилитационный центр оказалось сложнее, чем на дачу министра обороны — а случалось в его практике и такое. Центр, главное, какой-то богом забытый, на задворках дальнего-предальнего Подмосковья. Одно только название — «Здраво» — уже намекало на нездоровый духовный крен, как, впрочем, и сайт, где заголовки были выведены славянской вязью, а мрачные бородачи картинно грузили бревна в болоте, излечиваясь от наркотической зависимости трудом. Да уж, можно представить. Как там выживает Газоза. Как раскуривает сигаретку у форточки, глядя в печальные торфяные болота. Газоза, которая на все попытки «научить жить» вскидывала средний палец.

Сначала Олег думал сунуться официально — если не от «Файла», то хотя бы от телеканала «Спас», — но решил осмотреться, подойти основательней. Навел справки. Ему показали мальчика из бойз-бенда второго эшелона. Да и сам мальчик был второго эшелона, в том смысле, что не солировал, а участвовал в подтанцовке или бэк-вокале. Тем не менее на встречу он явился в глухих темных очках не по сезону, ожидая, видимо, что его немедленно узнает пол-«Жан-Жака». Он не спешил их снимать, как не спешил начать разговор. Мальчик ссал — ну разумеется. Кого на заре карьеры порадует, что кто-то что-то прознал про подростковые годы в реабилитационном заведении? Наивный мальчик, он еще не знал, что все это в принципе не является тайной, и не только для «Файла». Для мироздания. Кто с кем спит. Кто что нюхает. Кто кому сколько платит. Любую информацию можно достать; другое дело, что весь «Файл» конкретно заточен под это, поэтому его адептам проще. И поговорить проще. Мальчику объяснили, что ребятам из «Файла» в помощи не отказывают, а может, он и сам уже успел это понять.

Конечно, прежде чем перешли к делу, последовал бурный выплеск взаимных уверений и «ты ничего, никому…» Потом мальчик сбегал вприпрыжку расцеловаться с Собчак, хотя она вряд ли поняла, кто это.

— Только если он узнает, что ты жур, это всё, капец. Это и мне капец, и тебе. Ничего не бери с собой. Айфончик лучше вообще в Москве забудь. Все документы…

— Что — капец, он меня убьет, что ли?

— Может, и убьет, — серьезно ответил мальчик.

У Олега вертелся на языке совет — поменьше Counter-Strike, но он решил поумерить поколенческую иронию. Тем более что будущий кумир миллионов объяснил все довольно толково. Соображает. Может, будет Бибером. Дальше — созвониться, правильно договориться — было делом техники.

На Ленинградский вокзал Олег действительно отправился налегке: даже в метро обошелся разовой карточкой. Если что-то случится, его опознают лишь по отпечаткам пальцев. Он, понятно, посмеивался над всей этой готической заумью, которой окружила себя неведомая братия. И ехал в удивительно хорошем настроении и любовался заоконными панорамами бабьего лета: картинное закатное Подмосковье разворачивалось и экономно сворачивалось. Мыслей не было. Он не пытался представить разговор с Газозой, не пытался объяснить — потенциально ей, но и себе, — зачем решил увидеть ее теперь. Может, предложить помощь. Воображать себя рыцарем — кто ж от такого откажется. Что бы там ни употребляла Газоза и кто бы ни сдал ее лечиться (конечно, странно, и не факт, что она из московской семьи: вдруг приехала стопом откуда-нибудь из Челябинска?), Олег был почему-то уверен, что нет в этой юдоли скорби никакого лечения. Насилие — вероятно.

Сойдя в Редкино, Олег сделал вид, что курит, чтобы подождать, пока народ перебежит от электрички к пазику. Надо было оценить обстановку. Хотя чего тут оценивать: белая «нива» на пристанционной площади явно была за ним. Больше Олега впечатлили сюрреалистические джунгли уже посохшего борщевика.

— Здрасьте! — Подойдя, он с преувеличенным энтузиазмом сунулся в машину. Человек за рулем едва буркнул что-то в ответ. И он прямо-таки поразительно был похож на Гремио: та же бороденка, тот же полуфренчевый прикид. Олег не сдержался и спросил — потом, когда ехали: «Не родственник ли вы капитана Валиуллина?» Гремио-2 посмотрел на него как на дебила, и Олег предпочел дальше молчать.

Впрочем, он повосхищался, когда отъезжали от станции: какой закат!., какое солнце!.. — чтоб сойти за простачка. Но реально — в сумрачно-красных всполохах весь горизонт.

Они остановились.

— Деньги с собой? — спросил Гремио-2.

— Половину сейчас, половину после?

— Всё сейчас.

Олег ответил богоугодным «океюшки» и полез в карман.

Когда приехали к каким-то гаражам не гаражам, постройкам не постройкам и заборам (на «ниву» с энтузиазмом побросал ась цепная собака), солнце почти ушло за лес. Выйдя из машины, Олег якобы с удовольствием размялся, на самом деле — выгадывал время, чтобы оглядеться. За постройками и за еще одним забором высилось кирпичное здание типа школы — видимо, сам центр. Далее Гремио-2 проконвоировал его до ворот какого-то теперь уж точно гаража. Отпер. Пропустил вперед, в темноту, и помедлил, прежде чем повернуть выключатель.