Любовь Тильман - Книга Прощания

И наше настроение повсюду отражается.

Мы по спиралям движемся и копятся следы,

И всё чего нам хочется и всё о чём мечтается

То грозовыми тучами, то как в цветах сады.

И после снегом, ливнями иль лепестками нежными,

Искря, сверкая, сыплются на всех, кто рядом шёл,

Как и на нас просыпались морями чувств безбрежными,

То как наждак ранящими, то мягкими, как шёлк.

И что бы мы ни думали, чем бы себя ни тешили,

Не важно – явно, тайно ли, в реале иль в мечтах,

Какими бы картинками свой образ ни завешали,

Всё явит облик истины на пройденных путях.

Как с высокой горочки,

Где ледяные корочки

Разрастаются сияя,

Душ ни чьих не задевая,

Прямиков в твой личный дом,

Мчит твоих агрессий ком:

Все проклятья, ложь, укоры,

С раздраженьем разговоры,

Все пустые обещанья,

Злые людям пожеланья,

Словно талая вода,

Мигом скатятся туда.

Всё плохое, что пошлёшь,

У себя потом найдёшь.

Запечатано. Закрыто.

И печать во тьме сокрыто.

Не рассеять эту тьму

Никогда и никому,

Но тебе лишь одному.

Потому, что ты один

Темноты той господин.

Это тьма Души твоей.

Поскорей её развей.

В пропасть зла пусть зло сорвётся

И само к себе вернётся,

И отпрянет от себя,

Возжелав сиянье дня.

И рассеет тьму сознанье,

И исчезнет заклинанье.

Бытием струится жизни скрытый пламень,

Всё вокруг в движенье – и метал, и камень.

Всякого касания суть – проникновенье,

Измененье сущности в каждое мгновенье.

Мы наивно думаем будто привыкаем,

А на самом деле взаимно-проникаем

С близкими, родными, предметами быта,

Хоть от ощущений мини-жизнь и скрыта.

Оттого так тяжело расставаться с ними,

Что срослись, во временах, вихрями своими.

У гордого плюмажа

Тысячелетья стажа,

Был стилем антуража,

Как символ власти он.

Но без высокомерия

Цветы дарит плюмерия,

Красавица плюмерия,

Прекрасная, как сон.

Волны жизни колышет зыбка

От летящих сквозных ветров.

Я твоя золотая рыбка,

С неизведанных берегов.

Там проблемы неразрешимы,

Беды пропастями во тьму…

Оттого наших дней зажимы

Принимаю как кутерьму.

Неприятно. Но так бывает.

Улыбаюсь сквозь болей блок.

Но тебя это раздражает,

Как невыученный урок.

Не вникаешь в сомнений печали,

Что за радость? – твердишь мне. – Уйми…

Мы по-разному жили в начале,

Ты, пожалуйста, это пойми:

Выход с тьмы, даже в сумерки, ярче,

Из-под рампы в кулисы – как в ночь,

Оттого мои чувства богаче,

И делиться я ими не прочь.

Возвожу утешенья арки

Из цветенья дерев и трав…

Отвергаешь мои подарки,

Как глупейшие из забав.

Ты не веришь. Жизнь полна

Не одними лишь словами.

Чувств бурлящая волна

Всё сметает, как цунами,

Или янтаря куски,

Катит, золотом сверкая,

Иль уходит сквозь пески,

Ничего не оставляя.

Трудно сразу угадать,

Что скрывает серый камень:

Отмирания печать,

Иль кристалла хладный пламень.

Не узнаешь, не поймёшь,

Коль не дашь ему раскрыться…

Правда, вымысел, иль ложь,

Всё должно овеществиться.

Как кому-то объяснить,

Чтоб себе понятно стало,

Что, порой, простая нить

Крепче камня и метала.

Чувства – дикая трава,

Прорастут, сквозь все преграды!

Не заменят их слова,

Хоть и им безмерно рады.

В цветной бесцветности миров,

Где ясно всё, и непонятно,

И ухо ловит волны слов,

А глаз – одни лишь только пятна…

Престранных импульсов, путём,

Мозг слово-образы тасует…

Как можем мы узнать о том,

Что истинно сосуществует?!

Картины мира видим мы

И слышим музыки звучанья,

Но сквозь космические мглы

Одних энергий трепетанья.

Всё остальное – сон, мираж,

Дарящий ужас и блаженство,

Вводящий в ступор, грёзы, раж…

Природы странное наследство.

Вобрав его запретный вкус,

Мы поклоняемся познанью…

Но дерево растёт за гранью

Игры пытливых наших чувств.

Как одеваться есть у всех советы.

А здесь, с одеждой, просто благодать,

Тут все так восхитительно раздеты,

Что трудно комплименты подобрать.

Кто в топике и юбке, кто в бананах,

А кто в рубашке белой и трусах…

Такая видно мода в жарких странах,

Где Солнца жар огнём горит в песках,

Бриллиантами сверкает в каждой брошке,

На деле утверждая прагматизм.

Пусть где-то всех встречают по одёжке,

А мне по нраву этот анархизм.

Мне опять не хватило упрямства,

Уступаю за пядью пядь,

Нет спасенья от глупого пьянства

И страха тебя потерять.

Дни за днями текут близнецами,

Ничего не меняя всерьёз,

Не понять, что теперь между нами,

Страсть былая иль боли обоз.

Хоть дорогу одну выбирают,

Даже один ориентир,

Всё ж по-разному жизнь проживают

Пилот и его пассажир.

Для чего не в мире мы живём?!

Гибнут дети, не успев влюбиться,

Падают, подкошенным жнивьём,

Из-за чьих-то планов и амбиций.

Что за страсть – себя лишь признавать

Истинной, во всех её патентах,

И претензий груды предъявлять

В собственно зачатых инцидентах,

Говоря о мире, зло растить,

Жизни за бесценок продавая…

Миллионы лет на свете жить,

Всё воюя, не переставая…

Не любишь меня, да и ладно,

Я это смогу пережить.

Но как же плелась шоколадно

Твоих комплиментов финифть,

Как вились вокруг и курились

Красивости чувственных фраз,

Таинственно-чудных, как ирис,

Сверкающих, словно алмаз,

Холодный, искусно гранённый,

Бриллиантом в оправах златых,

Слов нежных поток, окрылённый

Моим восприятием их.

Рассеялись, словно туманы,

По утру осенней порой,

В воздушные вплыв океаны

И выпав холодной росой.

Не любишь меня, да и ладно,

Я вновь улыбаюсь тебе,

За то, что так близко и складно

К моей прикоснулся судьбе.

Мы разве пишем для других?!

Не оттого ль родится стих,

И изливается вовне,

Словно узор на полотне,

Что мысли, хоть как их сотри,

Переполняют изнутри,

Не отпуская ни на миг,

И давят будто груз вериг,

Пока не скинешь этот глас

В кору, бумагу иль девайс?!

И пут отброшены пласты.

И ты один, средь пустоты.

Ничто. Сереет пелена.

Растерянность. И тишина.

Стихи – и наказанье и награда,

Как ярость тяжелы, как смех легки,

Стекают, словно грозди винограда,

В ритмичную направленность строки.

Слегка пьянят родившиеся строчки

И поначалу, молодым вином,

Сорвать готовы, словно обруч с бочки,

Налёт неоспоримых аксиом.