Марина Владимирова-Крюкова - «О чём вы думаете?»

но ты увидел своё отражение в луже.

но ты умудрился рассмотреть себя в ней.

ты с ней говорил.

она из тебя выдавила слезу.

ты не хотел от неё отрываться.

но это была лужа.

cabellissimo

Миккипедалькина:

— По молодости я думал, чтобы ею обладать, мне нужно стать… и далее по списку.

Потом — чтобы я обратил на неё внимание, ей следует быть… и далее по списку.

Сейчас, облысев, вкрутив импланты и страдая мочеиспускательным запором, хочу просто влюбиться. И жить с удовольствием. Воркующим голубям стал завидовать. Что б им…

Док, что мне предпринять, как быть? Дело-то совсем зимой пахнет, а я так и не сроднился ни с кем душой

Отворив старую скрипучую дверь, в темноте пройти внутрь. Слабо?

А вы оглядываетесь?

Шаги уверенные или робкие.

Стремительные или вперевалочку.

Кто вы, в конце концов — слон или котик?

Может, вы неслышно крадётесь, или же, напротив, громко стучите пяткой башмака по только что захлопнувшейся двери:

— Эй! Э-эй, здесь есть кто-нибудь?!

— Я.

А похожа ли дверь на ту самую, что из сновидения? Заглянув за… с чем повстречаетесь, кого увидите?

Или же, прислушавшись, услышите что-то интересное.

Кто-то подслушает прежде запретное, а что же будет потом…

Как дышится, каким воздухом наполнено пространство, отделённое этой дверью?

Запах свободы, а?

Или счастливой поры.

А вдруг так пахнут бабушкины пироги, или тот первый блин, что всегда комом.

А где-то застоялся спёртый воздух коридоров… вот за этой дверью острый запах быстрой любви, а вот и притаившаяся кошка, испугавшись вашего вторжения, шмыгнула в темноту.

Да… Так что за этой ночной дверью, а?

Иногда двери заперты. Замки, засовы, щеколды. Иные стулом или тумбочкой подпёрты.

К чему всё это…

Но если не готовы, то за старую дверь, что повстречали в ночи, не суйтесь. Потому как некоторые становятся теми самыми вратами или порталами.

И где вас тогда искать

Наверное, именно для этого на берегу моря много скамеек.

— Я рядом. Я буду рядом. Я возьму тебя за руку крепко-крепко. Ну, посмотри же — сегодня море спокойное. Пойдём навстречу!

Наверное, те истории, что наблюдаешь, сидя на прибрежных скамейках в сопровождении музыки волн, особенные — ты слышишь лишь обрывки фраз, слов — что-то унёс ветер, что-то заглушила набегающая волна. И ты можешь что-то придумать. Ты можешь что-то додумать.

— О, привет-привет, смотри, вот и та самая птица, ты её помнишь? Она прилетела сказать, что ты полюбишь море. Не плачь, ну же… Или… или поплачь — вода в море солёная, никто и не поймёт, что ты её разбавила слезами.

Наверное, чувственность морского прибрежья — это то место, где пробуждается Древнее в тебе. Настоящее. Человеческое.

— Ну что, ты решилась? Я тебя не тороплю. Хочешь, ты познакомишься с морем поближе завтра? Или когда сама решишься.

Когда-нибудь это произойдёт.

Наверное, именно для этого на берегу моря так много скамеек

Эта ночь не стучала дождём. Не гремела воротами местного склада. Нон-стоп кино из жизни отдыхающих на брегах реки цвета хаки, было немым.

Странная тишина. Невесомая. Невесомо нависла и висит.

Тёмно-тёмно синяя.

Может она и родила Старику грёзу… Напомнила о желаниях. Воспоминания всколыхнула.

Тишина пробежалась по рукам, болят, да… по ночам всё сильнее.

Нырнула в морщины, о… а в морщинах его — смех. Тише, Старик, не спугни тишину, пусть смех спит, не буди его, ночь же.

А тишина уже в седину забралась, перебрала пряди, нежно погладила — тепло разлила.

Добралась до сердца. Деликатно постучалась. Можно?

Ох-ххх… Только тёмно-тёмно синего не надо. Пусть канувшее в прошлое вспоминается цветным, и ты оденься по-летнему просто и пёстро. Ситцево. Принарядилась?

Заходи

Как, уже утро?

Перебираем с Таней книги, пластинки, старые открытки.

Глаз выхватывает «Всё лето в один день».

Лето. Мысли про лето. Точнее, мысль — лето, просто слово «лето».

Останавливаюсь, погружаясь в воспоминания-переживания. Когда-то я любила лето. Потом долгое время я не любила лето. Был период «Ну, ладно, ок. Что-то, всё же, в тебе есть, лето».

— Ты знаешь, — говорю Тане, — я грущу об этом лете. Как-то по-иному я в нём жила в этом году. Не припомню подобного. Хочу его тепла и спокойствия. Что-то осень печалит меня.

— Может, ты почувствовала, что время утекает, как сквозь пальцы вода?

— Да, было дело… Не раз.

— Ну… Я всплакнуть люблю… Пару слезинок… А потом смахнёшь их, и-иии…

Сидим, подперев подбородки руками, смотрим вдаль. Молчим. Вздыхаем. Молчим. Сопим.

— Мы ж с тобой оптимистки. Ставь пластинку. Будем громко петь, как в детстве, помнишь?

— Помню, — говорю.

— Ну, давай: «Не было печали, просто уходило лето. Не было разлуки месяц по календарю.» Ну, делай громче, и пой тоже громко! Тряпку бери, пыль вытирай и в коробку, во-ооон в ту, складывай». И пой!

Любимый цветок, помещённый в грёзы, вдохнёт поэзию в жизнь и всколыхнёт глубины души.

Красота цветка естественна и достаточна. О, как же прекрасно спокойное, чуть томное созерцание, переживание восхищения, учащающееся сердцебиение…

Но иногда мы хотим большего.

И тогда во внутреннюю картинку мы помещаем ещё цветок, и ещё один, и ещё… и вот уже — букет.

Букет. Просто букет.

Но образ ширится.

И в нём появляется свободное пространство, которое мы заполняем полочкой, салфеткой, тремя слониками. В кресло сажаем любимого котика.

А из кухни уже доносится аромат капустного пирога.

Из дальней комнаты несутся звуки… да-да, там кто-то меняет перегоревшие лампочки и ругается на свои руки-крюки.

Разгневанный сосед костерит нерасторопную супругу.

Снег и дождь последнего дня февраля настойчиво бьются в оконные стёкла.

Но какое нам до них дело?

Зазвонил телефон. Он на той же тумбочке, что и букет.

Один цветок уже увял.

Стоп.

Нет, пусть же увянут и все остальные.