Иоан Поппа - Рабы на Уранусе. Как мы построили Дом народа

Спальных помещений стало не хватать, а других, лишних, у нас нет. Резервисты валят валом со всех сторон, их все больше и больше, и нам негде их размещать. Во 2-й Колонии дошло до того, что в одной спальне ставят по шестнадцать коек.

Проблема в том, что не хватает и военных кадров. Многие из нас умерли или были тяжело ранены или покалечены в результате несчастных случаев, другие были переведены на шахты или комбинаты. Хотят слухи, что численность военных в каждом взводе будет увеличена до ста пятидесяти.

Когда вечером я делаю обход спальных помещений, то вижу людей, скрюченных на своих маленьких койках, как моряки на подводных лодках; недостаток кислорода заставляет их зевать, потеть в головокружительной духоте, в испорченной атмо сфере витает тяжелый запах немытых тел и его ощущаешь почти материально.

На стенах полно пятен крови, следов охоты за комарами. У каждого резервиста есть для этой цели короткая палочка, на конце которой прибит гвоздем или прикреплен проволокой круглый кусок резинки величиной с ладонь. С помощью этого чудесного орудия комары, будучи пришмякнуты и раздавлены о стену или потолок, расплачиваются жизнью за ту кровь, которую они выпили.

Постельное белье не меняется, потому что армия… испытывает финансовые трудности, а «временно» даже не течет вода в этих жилых корпусах. К убожеству санузлов ты привыкаешь быстро и не придаешь этому значения. Ночью воздух так горяч и так удушлив, что изумляешься, как еще люди просыпаются по утрам.

Но нам не следует беспокоиться, потому что с нас инспекции глаз не сводят. И работают они с особой безукоризненностью. Созданы и контрольные комиссии. Одна такая комиссия проверяла три вечера подряд каски у солдат. У одного солдата из 4-го взвода, который совершенно лысый, украли каску, но его коллега, очень хороший маляр, нарисовал ему каску на голове. Два раза он успешно прошел осмотр комиссии. В третий раз, думая, что больше не будет проверок, он помыл голову. Какую ошибку совершил солдат! Потому что соответствующая комиссия пришла в тот вечер в третий раз и обнаружила, что у него нет защитной каски, а командир его взвода был посажен под арест на пять дней, и у него урезали пятнадцать процентов из зарплаты за текущий месяц.

У офицера уже было три штрафа, так что солдаты поговорили между собой, скинулись и помогли ему деньгами. Офицер – это старый капитан пехоты по имени Чобеску. У него пять детей и больная жена, и он никогда не кричал на солдат и не наказал ни одного. Он попросту неспособен на это.

Но зато после пятнадцати лет работы в народном хозяйстве он поддался страсти к спиртным напиткам, и солдаты от него без ума, его просто-напросто боготворят, а когда пришел приказ о его переводе в другой взвод, они восстали и отказались выходить на работу до тех пор, пока капитана не вернули на старое место. Они прячут его под ящиками на рабочих точках, когда приходят инспекции на отметки, или помещают его в середину взвода, когда идут на обед или на собрания, неся его по дороге с собой, как святые мощи. Потому что никого так не любит солдат, как того, кто схож с ними в смертных грехах, а пьянство – один из них.

Однажды с проверкой на плац прибыла секуритате, взвод был выстроен там, вместе с другими взводами, ротами и батальонами. Военных спросили, где капитан Чобеску, но они пожимали плечами в знак того, что не знают, лишь один, из середины строя, с защитной каской на голове, воскликнул равнодушно, скучным голосом: «Не знаем, где капитан Чобеску! Ищите его вы!»

Солдаты смотрели вперед с отрешенными лицами, начинался дождь, обеденное время прошло давно, и секуристы смущенно удалились, не давая себе отчета в том, что солдат, который ответил, и был капитан Чобеску собственной персоной, хорошо выпивший и стоявший посреди взвода, поддерживаемый со всех сторон своими военными. Так Чобеску вошел в легенду и продемонстрировал, что ты можешь восстать против идиотской системы, можешь бросить ей вызов и можешь победить ее, но с условием, что тебя больше ничто не волнует, и ты не так уж сильно дорожишь жизнью, которая мало чего стоит.

Не могу, наконец, не упомянуть и о проблеме туалетов. В полку нет такой проверки или инспекционной комиссии, которая манкировала бы проверкой состояния клозетов. Некоторые генералы сделали для себя культ из этой вспомогательной службы, которая является предметом обсуждения на собраниях или резкой критики в адрес несчастного командира взвода, найденного комиссией как не соблюдающего «чистоту в секторе». На тему туалетов ходит множество анекдотов, вызывающих дружный смех.

И все-таки на «Уранусе», в Доме Республики, нет туалетов. Есть лишь два импровизированных – один в корпусе В, другой в корпусе С, где постоянно стоят огромные, унизительные очереди, в которых нередко слышишь, как произносится самым естественным образом вопрос: «Здесь очередь посрать?»

В 1989 году, на «самой великой стройке в мире» сорок тысяч человек, которые работают здесь, не имеют туалета! Мощность нашей потрясающей оборонной индустрии и творческий гений наших инженеров не в состоянии приложить руку к этой проблеме. Наши генералы никогда не задавались вопросом, где справляют свою нужду десятки тысяч военных, которые работают здесь, так что бедные люди, привезенные отовсюду, облегчаются, где им приспичит, в бесчисленных залах и комнатах огромного лабиринта.

По этой причине смрад в некоторых местах просто-напросто удушающий. Старший лейтенант Георге, один хороший мой друг, сказал мне однажды, что не думает, будто есть на свете дворец более испоганенный, чем этот. Я ответил ему, что вижу в этом дурной знак, предзнаменование.

Что касается руководителей армии, фантазия поэта слишком слаба в сравнении с тем, что думают они в связи с этой проблемой. Некоторые генералы и полковники полагают, что если деятельность на стройке идет, как положено по распорядку дня, то у военных формируется рефлекс делать свои дела только в казарме.

Другие считают, что человек по-настоящему занятой игнорирует потребность справлять нужду. Многие оправдывают отсутствие туалетов необходимостью того, чтобы наше государство экономило на строительных материалах. И наконец, существует категория командиров, которые задают шутливый тон этой проблеме: «Да ладно, мы вычеркнем из меню фасоль! Ха-ха-ха!»

Напротив, большое внимание уделяется строевому шагу и «военной выправке». Когда я строю солдат, чтобы вести их на обед, я кричу:

– Внимание! Наденьте каски на голову! Затяните свои ремни! Приведите одежду в порядок! Небритым перейти в середину строя!

Снаружи ждет координационная группа, высшие офицеры, командир колонии, генерал Богдан, а также командиры частей. У всех в руках блокнотики с красной обложкой, в которые они готовы записать «подразделения, нарушающие устав». Солдаты маршируют молча, пыль, взбитая сорока тысячами ботинок (две дивизии), поднимается столбом, и приказы раздаются, как посвисты бича: