Владимир Гурвич - В долине смертной тени [Эпидемия]

— Я не самый благоразумный человек, — сказал Азаров.

— Я это знаю. И не только я. Но хочу предложить вам подумать вот о чем: сейчас вокруг бушует эпидемия. Мои друзья с воли мне сообщают, что обстановка быстро ухудшается. Власть на самом деле сильно ее приукрашивают, больных и умерших реально намного больше.

— Я в этом нисколько не сомневаюсь. Но что из этого?

— Здесь безопасно, все контролируется. Я этим лично занимаюсь. Ни один вирус сюда не проскочит. Это я вам гарантирую, Алексей Германович. Умерьте на это время ваш борцовский пыл. Сейчас стране совсем не до того.

Какое-то время Азаров молчал, затем пристально посмотрел на Шевардина.

— А можно узнать, от чьего имени вы делаете мне такое предложение?

— Исключительно от своего. Я лишь хочу, чтобы на вверенной мне территории царили мир и спокойствие. У нас всех одна задача — выжить. А что будет дальше, чего сейчас о том думать. Знаете, что страшней всего?

— Если скажите, буду знать.

— Скажу, мне не жалко. Самое страшное то, что никто не может знать — переживет ли он эти события? Мы неожиданно для себя очутились в мире с повышенным уровнем неизвестности. Как психолог, могу сообщить, что людям в такие периоды особенно трудно. У них обостряются психологические проблемы и даже физиологические. У вас есть хронические заболевания?

— Пока к счастью нет.

— Это прекрасно, Алексей Германович. Но вероятность того, что они могут появиться, сейчас особенно велика. Надо беречь себя для лучших времен. А эти надо просто пережить. Собственно, это все, что я хотел вам сказать.

— Меня не покидает ощущение, что для управляющего — это не совсем обычный разговор.

— Вы находитесь под влиянием стандартных представлений об управляющих, — на мгновение улыбнулся Шевардин. — Вы любите разбивать стереотипы, но сами полностью от них так и не освободились.

— Возможно. Но я не хочу просто пережить, даже в нынешних условиях хочу полноценно жить.

— Весьма похвально. А как это может в такой ситуации выглядеть?

— Я и сам до конца не знаю. Я часто импровизирую.

— Импровизации в момент такой серьезной эпидемии могут быть слишком рискованными.

— Ну что делать, такой уж я.

Шевардин покачал головой. Но что означал этот жест, Азаров так и не понял.

Они подошли к дому.

— Спасибо за интересную беседу, — поблагодарил Азаров. — Вы расширили мои представления об управляющих. Уж не знаю, насколько это может быть для меня полезным, но пусть будет, раз уж случилось.

— А я бы все-таки посоветовал вам задуматься над моими словами, — произнес Шевардин. — Извините, Алексей Германович, дела.

Шевардин кивнул головой и пошел в сторону от дома.

Святослав и Соланж вышли из бассейна. После купания ими владела приятная усталость. Они неторопливо шли по направлению к дому.

Внезапно Соланж остановилась, ее спутник удивленно посмотрел на нее.

— Что случилось? — поинтересовался он.

— Мне не хочется возвращаться в этот дом, — ответила француженка. — Давай где-нибудь посидим. Например, тут, — показала она на скамейку под тентом возле небольшого фонтанчика.

— Давай, — пожал плечами Святослав. Он уже давно привык, что у его подруги нередко спонтанно возникают разные необъяснимые желания.

— Ты можешь сходить за пивом в номер, — попросила она. — В такую жару очень хочется пить. А я тебя здесь подожду.

Вернулся Святослав минут через пять, неся две бутылки пива. Одну отдал Соланж, другу оставил себе.

— За то, чтобы нам пережить эту пандемию! — провозгласил Святослав тост. Они чокнулись бутылками и сделали по большому глотку.

— Когда я узнал, что ты любишь пиво, то был удивлен, — произнес он. — Мне казалось, что такие, как ты, утонченные натуры не пьют столь грубый напиток.

— В тебе говорит снобизм. Я заметила, что тут вы все снобы.

— Да? — удивился Святослав. — Это так сильно бросается в глаза?

— Если специально наблюдать, то да. А уж у твоего брата Михаила снобизм виден за километр.

— Ты поэтому не хочешь идти в дом?

— Нет, просто он мне не нравился. Он давит на меня.

— А как же Версаль, как ты его назвала?

— Это было первое и ошибочное впечатление. Теперь я вижу, что на Версаль дом совсем не тянет. Дом очень скучный.

— Скучный? Разве дома могут быть скучными?

— Еще как могут. Этот дом построен для того, чтобы показать всем, как богат его хозяин. Я специально ходила по нему и только убедилась в этом. Я бы ни за что не стала жить в таком дворце. Лучше — в самой маленькой квартирке.

Святослав задумался над словами Соланж.

— У тебя удивительно наблюдательный глаз. Честно говоря, я почти не обращал внимания на то, что меня тут окружает. Мне это совершенно все равно. Хочется как можно быстрей уехать отсюда и никогда не возвращаться. Давай, Соланж, выпьем за то, чтобы это наше желание как можно скорее сбылось.

Они снова чокнулись.

— И все же я не понимаю, почему никто не обращает внимания на этот дом? — вдруг спросила француженка.

— А что на него обращать, тут в окрестностях таких много. Есть еще больше и шикарнее. Можно расспросить отца, он больше знает об этом.

— И все они построены на незаконные доходы?

Святослав несколько секунд смотрел на Соланж, затем расхохотался.

— Да ты превращаешься во второго Алексея. Вам бы объединить усилия по разоблачению российских коррупционеров.

— Если бы я жила в России, то непременно участвовала бы в таких разоблачениях. Между прочим, мой отец активно этим занимался. За это его многие не любили.

— Тогда тебе и флаг в руки. Приди к Алешке и скажи ему: я хоть и иностранка, но душою с вами. Желаю участвовать в разоблачении всяких там взяточников, проходимцев. А начать можно с вашего брата Михаила.

— Михаила мне разоблачать неудобно, мы все же у него в гостях. Я бы хотела начать с других. К тому же это неплохое лекарство от скуки. Странное чувство, я и не работаю, но и не отдыхаю. У меня в жизни так еще никогда не было.

— Тебе требуется какое-то нестандартное занятие — после короткого раздумья констатировал Святослав. — Даже не знаю, что тебе предложить. Понимаю, что все эти привычные развлечения тебя не устроят. Тебе всегда хочется что-то необычное.

— Ты хорошо меня изучил, — кивнула головой Соланж.

— Еще бы, я же не только твой любовник, но и твой режиссер. Мне ли не знать о всех твоих особенностях.

— И что же мне в таком случае делать? — выжидательно посмотрела Соланж на Святослава. — Сам сказал, что ты мой режиссер. Вот и придумай какой-нибудь занимательный сюжет.

Святослав задумался, затем допил остатки пива и как-то загадочно взглянул на француженку.

— Есть один сюжет, — заявил он.

— И какой? — нетерпеливо спросила Соланж.