Виктор Пелевин - Свет Горизонта

— Не бойся, — сказал отец, распахивая окно на улицу. — Ничего. Сейчас…

По одному подхватив странных мотыльков шляпой, он выкинул их на улицу.

— Ну вот, — сказал он, закрывая окно и снова включая лампу. — Вот и все.

Девочка подошла к нему и виновато обняла его. Ссора была позади. Это было ясно, но на всякий случай отец решил укрепить только что наведенный мост.

— Ты у нас испанский учишь, — сказал он. — О чем эта песня? Которая сейчас играет?

— Я не все понимаю, — сказала девочка.

— Хоть примерно.

— Попробую… Так. Он поет о том, что где-то на земле живет ночной мотылек, который сделан из света. Он летает одновременно во многих местах, потому что… Потому что он знает, что ни одного из них на самом деле нет. Он сам создает тот мир, по которому он летит, и за все, что в нем происходит, отвечает только он, но это ему не в тягость… Тут я не до конца поняла, кажется так: он знает, что на самом деле в этом мире нет никого, потому что все мотыльки просто снятся друг другу и ни одного настоящего среди них нет. И если после дня наступает ночь, то только потому, что мотылек хочет этого сам, хоть и не помнит, почему…

Девочка нахмурилась, старательно вслушиваясь в слова.

— А это припев, — сказала она. — Хоть ночью исчезает синее море и белые облака, зато становятся видны звезды, и мотылек делается совершенно счастлив, потому что вспоминает, кто он на самом деле…

Отец улыбнулся, погладил ее по голове и победоносно подмигнул лампе в виде черной голо —вы — не то какого-то древнего бога, не то фараона. У фараона было хмурое и сосредоточенное лицо. На его голове была треснувшая тиара, в которую была ввернута лампочка, а на подставке красовалась большая золотая надпись «Welcome to Hurghada».