Владимир Фомин - Белая ворона. Повесть моей матери

Мария Павловна писала, что я поступила правильно, отказавшись с Лёней жить. Так я впервые узнала, что именно я отказалась с ним жить, а не он бросил меня с ребёнком. Но разве я отказывалась? Я просто просила подождать два года, а он уехал неизвестно куда от меня, даже жил в Узбекистане. Это он изменял мне с женщинами, это он подал на развод. Формально выглядело, что это он меня оставил, но фактически… Я помнила, как обрадовалась, когда мне отказали в министерстве, а он прочитал мои мысли и поступил так как, как мне подсознательно хотелось.

В последний раз я была в Костроме в мае 1984 года. В квартире был беспорядок, а Лёня в безумии. Я положила гостинцы на стол и решила больше никогда сюда не приезжать. Отсканированное письмо Љ2 Марии Павловны Цареградской. ‹http:atheist4.narod.rusvf15.htm›

"Дорогая Светлана. Я всё время собиралась тебе написать, но мешали стремительно бегущие события. Жалею, что не встретила тебя, когда ты забегала к нам, случайно находясь в Костроме. Прихожу домой, а на столе гостинцы от тебя, и все такие дорогие, отличные. Ты бы видела, с каким сожалением я смотрела, как Лёня все эти гостинцы побросал в помойное ведро со словами: "Она меня бросила, мне от неё ничего не надо". А у меня в груди кипели слёзы. Мне казалось, что вместе с гостинцами пропадает теплота твоих рук, что мы с Лёнькой теряем горячее, богатое сердце. Всегда у меня потери дорогих людей, чего-то хорошего, а на смену тупое, враждебное, чуждое. Но он уже за это наказан. Я просила Лёню вынести в сараюшку все ненужные вещи, подготовить к ремонту комнату. Он взялся охотно, но кто-то пустил ложный слух, что Лёня жёг бумаги в сарайке в кастрюле. Наши больные – не деревянные чурки. Им не чужды эмоции, как и здоровым. Лёнька возмутился этой ложью и поспорил с одним мужчиной. Тогда на него налетела баба со двора, стала бить. Из дома выскочили два дюжих мужика и били Лёньку по лицу, по голове, били так, что он не устоял на ногах, побоями заставляли извиняться перед этой бабой не знаю в чём. Он извинился. Всё это на моих глазах. Видеть и не смочь помочь сыну. Господи! Как это тяжело! Эта же баба вызвала машину скорой помощи и отправила Лёню в Никольское. Я хотела организовать суд против этих хулиганов, но лечащий врач Бурчатова сказала мне, что если я буду протестовать, то Лёню посадят в психушку на шесть недель и более, а сели оставлю так, то его продержат месяц и выпишут. Пришлось молчать. Лёня в психушке, оторвали его от любимого занятия – рисования и мозаики. Стараются в психушке убить у него всякое человеческое достоинство. За что наказывают? Когда появился такой закон, что любая пьяная баба может отправить в психушку? Ввалились к нам два милиционера, как к буйно помешанному, Лёня побледнел. Не показали направление врача, не сказали мне ни слова, как будто я деревянная чурка, а не мать. Как же так! Ведь Лёня лечился, начиная с 1968 года. Его хорошо знают. Говорят, что он не опасен, может жить один…"

К концу 1984 года у Лёни наступило улучшение. Когда же Горбачёвым был изменён закон в отношении психических больных, и принудительная госпитализация была отменена, стало совсем хорошо. Теперь насильственно больного можно было положить в стационар только по решению суда. Если бы я назначала Нобелевские премии, то только за это я бы присудила её Горбачёву, а сейчас я низко кланяюсь ему.

Лёня вздохнул свободно, исчез страх, с которым он жил 20 лет, и обострения болезни прекратились. Мы писали друг другу письма 12 лет. За несколько часов я перечитала толстую пачку его писем. Это были письма трезвого, нормального человека. Только два письма в 1990 году были безумными. Остальные – обычные письма, которые пишут родственники друг другу, братья и сёстры, родители и дети, но не любовники. Он никогда не писал о чувствах и слово "любовь" никогда не произносил. Мы вместе радовались успехам сына и вместе переживали его неудачи. Наши мысли в отношении сына совпадали, но он нас не слушал и катился в пропасть. Письмо Лёни. ‹http:atheist4.narod.rusvf21.htm›

В письмах Лёня раскаивался, просил прощения, больше не называл меня мышкой, а придумывал много новых имён, смешных и лирических. Я тоже не называла его никогда Лёней, а придумывала имена, которые отражали сущность наших отношений. У него умерли отец, потом мать, и я стала называть его сынком, чтобы он не чувствовал себя сиротой, и это стало его самым любимым именем. В письмах мы рассказывали друг другу о своих делах, а также решали, где будем жить вместе, и что делать с квартирами. Лёня считал, что обменивать областной город на районный не стоит, значит, когда Вова определится в жизни, мы будем жить в Костроме. Возможно, он побаивался тёщи и в не хотел жить В Кинешме из-за неё. Мы обсуждали это без всякого нетерпения, как будто говорили о встрече посторонних людей, и могли отложить наше совместное проживание на годы. Меня это устраивало.

В Кострому я больше не ездила, и Лёня явился в Кинешму, как снег на голову, однажды летом. Он был хорошо одет, пострижен по моде, говорил то, что говорили все; в жестах, мимике, манерах не было ничего, отличающего его от других людей. Разве что костюм был зелёным, а галстук – бордовым. Я обрадовалась и глаза вытаращила от удивления:

– Что это с тобой случилось? Что это ты такой нормальный? Что ты принимаешь?

– Только одну таблетку элениума на ночь и больше ничего.

– А работаешь где?

– Нигде не берут, у меня вторая группа пожизненно. Может нам завести с тобой своё дело?

– Нет, я не могу, мне работы хватает, и сад я завела – там очень много дел.

– Как хорошо, я буду тебе помогать.

Когда Вова заканчил 10-й класс, у меня освободились время и энергия, которая в огромном количестве тратилась на него. Я решила осуществить свою давнюю мечту детства – завести сад. В получасе ходьбы от дома в коллективном саду уже три года никто не брал один участок, потому что это была низина, на которой были глубокие ямы, залитые водой и заросшие ивой. Этот участок ждал меня, и я взяла его. Мама дала мне выволочку за него, и они с Вовой пришли туда только через два года есть клубнику. Мне было 39 лет, и энергии столько, что я могла горы своротить. Я привезла 18 КАМАЗов земли. Бульдозер, который разравнивал землю, завяз в земляной жиже, и пришлось вызывать трактор, чтобы тот его вытащил. При этом повредили чужой водопровод. Поэтому следующие 10 КАМАЗов земли я растаскивала по участку вручную. Затем я привезла несколько тракторов навоза, торфа, песка и постоянно возила на велосипеде плодородную землю из лесных канавок. За этот подвиг обо мне сочинили стихи в нашей больнице. Стихи распевали на популярную мелодию песни "Проводы любви" Проводы любви – это расставание с диваном, о котором также было написано стихотворение "Объяснение в любви". Проводы любви и объяснение в любви. Стихи. ‹http:atheist4.narod.rusvf17.htm›