Яков Арсенов - Тринити

«Лекарства на меже» не потянули претензий и, как вакуоли, свернулись в газету объявлений по обмену часов на трусы.

Позже в соревнование впрягся Альберт Федорович Смирный. Спровоцированный «лишенцами», он купил никому не нужный печатный станок «Циркон», который никаких дополнительных возможностей рынку не дал.

«Смена» крутилась неподалеку от перетягивания каната и наперебой со щебечущими районками примерялась, как половчее ввязаться в борьбу титанов. Наконец и она отважилась перевести свою деятельность на рельсы экономического развития. Но когда Фаддей с разбега бросился на полотно и шмякнулся о шпалы, выяснилось, что поезд уже ушел. «Смена» снялась с дистанции. Товарищество трезвенников забрало у редакции все до последней комнаты и заселило особнячок окончательно. А начинало с подвала, подумать только!

Поминали «Смену» только хорошими словами.

— Наш бизнес, господа, — подытожил гонку Артамонов, — это бег через реку по льдинам. Остановишься — утонешь. Представляете, в реке сплошной зажор — скопление шуги, льдины трещат, наползают друг на друга, а ты бежишь и не знаешь, в какую иордань провалишься. Мы должны создать бесконечный процесс создавания газет, типографий, телеканалов, сетей киосков, кинофильмов, спортивных проектов и прочей приблуды. И чувствовать себя в этом процессе, как рыба-Прорехов себя чувствует в воде. Нет этого процесса нет и нас. Как говорил великий Зингерман, у нас нет массы покоя. Без движения наша значимость становится равной нулю. Дело не должно иметь конца. В конце — его смерть! Мы должны успевать запускать очередной проект в момент, когда предыдущий еще не дошел до пика. Тогда мы продержимся на рынке. Все остальное чревато крахом. Это знавали еще в Риме!

— Обидно, — рассуждал Прорехов, — мы пашем, крутимся и все из-за каких-то двадцати минут. Работают полчища лесорубов, стонут целлюлозо-бумажные комбинаты, молотят печатные машины — и все это из-за каких-то двадцати минут, в течение которых читатель просматривает газету. Обидно до мозга костей!

— Что поделаешь, пятачок, — сказал Артамонов. — Но будет еще обиднее, когда через двадцать минут будет выбрасываться не черно-белое фуфло, а полноцветная газета.

— Какая полноцветная? — насторожился Прорехов и сник. — Да и когда это будет.

— Обыкновенная полноцветная газета «Лишенец», — бодро сказал Артамонов, — с глянцевым приложением «Будь здоров!».

— И где ты все это напечатаешь в цвете? — недоверчиво произнес Прорехов. — В радиусе тысячи километров нет ни одной цветной типографии…

— Да у меня тут свербит с утра одно мнение за ушами… — креативно издевался Артамонов.

— Ну-ка, давай я тебе это место почешу, — предложил услугу вплывший в круг интересов Макарон.

— Да, было бы неплохо, — подставил Артамонов под строкомер свой бритый затылок. — Вы видели фуры, господа?

— Какие фуры? — не понял народ.

— Которые по окружной дороге прут мимо города, — пояснил Артамонов.

— Ну, и..? — подгонял Прорехов, не понимая, к чему клонит соратник.

— В Финляндию они везут валюту, — сообщил Артамонов.

— И что, ты предлагаешь выйти на большую дорогу? — спросил Прорехов. Бомбануть пару автопоездов?

— А обратно в Москву они везут что? — разыгрывал население Артамонов.

— Что?

— Цветные газеты.

— Ну и..? — торопил его с открытием Прорехов.

— Эту колонну надо завернуть сюда, — наконец-то начал делиться соображениями Артамонов. — Хотя бы частично.

— Ты предлагаешь пересмотреть Абосский мирный трактат, — догадался Макарон. — По которому к России перешла часть Финляндии?

— Да! — сказал Артамонов. — Именно так.

— А ты знаешь, что тебе на это скажут горячие финские парни? — чиркнул спичкой Прорехов. — Ты интересовался?

— Конечно, знаю, — ответил Артамонов. — Интересовался. Первых умников, которые попытались ввезти в Россию оборудование для цветных газет, застрелили.

— Почему? — cпросил Макарон.

— Потому что цветную печать контролирует солнцевская братва, — сказал Артамонов. — А ей удобнее забирать свою долю прямо там, за линией Маннергейма.

— Неплохо сказано, сынок! — Прорехов поощрил к дальнейшим рассуждениям Артамонова.

— Но, — сказал Артамонов, — есть одно но…

— Ну хватит уже издеваться, — попросил пощады Прорехов.

— На селе есть обычай — перевязывать дорогу свадебной процессии, продолжил идеолог развития Артамонов подводить основу под свою затею. — И пока не напьются все страждущие, молодых не пропускают дальше. Так вот, я предлагаю перегородить дорогу этой полиграфической финской свадьбе!

— Грамотно рассуждаешь, паренек, — одобрил затею Прорехов, вспоминая, как и сам пару раз попадался на свадебную традицию. — Но «Fordом», я полагаю, тут уже не обойтись.

— Наоборот, — сообщил Артамонов, — нас будут самих умолять взять что-нибудь в подарок только за то, что мы пообещаем купить их печатный станок!

— Тогда и Воловича придется толкать дальше, — сказал Макарон. — На папу римского!

— Не говори, — согласился Прорехов.

— В старину, при развитом социализме, — начал очередную свою историю Макарон, — чтобы затеять дело, надо было ждать, когда решающий год пятилетки перейдет в определяющий и дальше — в завершающий.

— А теперь стало гораздо удобнее, — признал Артамонов. — Поехал на выставку в Сокольники и пристраивайся к любой проблеме, — довел он свою идею до логического завершения.

На подступах к выставочному комплексу в Сокольниках и впрямь никто не ждал завершающих лет. Там была в разгаре выставка «Полиграфмаш — 97».

Уже за сто метров до павильона, прямо посреди ноября, менеджеры отлавливали потенциальных клиентов и затаскивали к своим стендам.

Компанию во главе с Макароном выпасла бойкая девушка в национальном швейцарском наряде и всучила визитки, на которых двойным миттелем было выведено: «Любовь Шейкина — уличная торговка поношенными печатными машинами WIFAG башенного построения».

— Ну что ж, WIFAG так WIFAG, — сказал Артамонов. — Для начала неплохо.

Шейкина потащила гоп-компанию к своему прилавку.

— А это господин Маругг, — повела она рукой в сторону серьезного дяди с жестким лицом. — Представитель фирмы WIFAG из Берна.

— Интересное слово — WIFAG, — заметил Артамонов, — почти как на фиг.

— Что такое полифаг, знаю, — бичевал себя представительный Толкачев, а вот про WIFAG впервые слышу! — И его опоясывали схваткообразные боли в области пятой точки, как называл седло аксакал.

— Просим посетить наш стенд, — пригласил Маругг плавным жестом.

— Конечно, посетим, — согласился Макарон. — Какие вопросы?! Но при условии, что вы безоговорочно с заявленной цены сбросите миллион.