Галина Щербакова - Аллочка и плотина

Он ведь сам не знал, что мечтал развестись не просто с козырной женой, а со всей выпавшей на его долю судьбой, со всеми этими чужими плотинами, не нашими странами, со всем, что ему щедро отвалила жизнь. Как это в песне Высоцкого? «Открыт Париж, но мне туда не надо…» Гене тоже туда было не надо… Но кто в наше время отказывается? Мы ведь какие? Мы конформисты. Нам хочется то, что надо всем. Нам бы чтоб как у людей. Это неважно, что я люблю пшенную кашу и люблю ходить босиком. Я, скромняга обыватель, сроду не признаюсь в этом.

Я поставлю дома стенку, как у всех. Я заведу собаку, чтобы выводить ее по утрам и лечиться от аллергии. Я буду запихивать всеми правдами и неправдами свое дитя в МГИМО. Я буду зубами рвать поездку за рубеж, иначе какая мне цена? Ограниченные в выборе, закомплексованные примитивностью и скудностью своих желаний, скучно живущие… Но когда на нас сваливается пруха… О!!! Мы балдеем, как говорят наши дети, и хватаем ртом, руками всем то, что бывает нам и противопоказано. И Геночка Беспалов поступил так, как поступила бы, наверное, и я. Он тоже взял предлагаемый сладкий дефицит…

Что же такое была в его жизни Аллочка? Любовь? Да нет же, люди, нет! Она была инъекцией для диабетика. Он припадал к тому, в чем когда-то была естественно счастлива его душа, – к первой юношеской любви. И ему легчало. Он жил, перекладывая престижные, валютные годы месяцем, наполненным акацией, жареными семечками, простой женщиной, такой недоступной вначале и такой податливой, а значит, вдвойне желанной потом. А когда случился развод и не стало никаких плотин, умерло и то, от чего так остро нужна была инъекция…

Я просто живо увидела стоящий в углу его прихожей спиннинг, и запотевшую водку в «Розенлеве», и махровый халат, в котором он одиноко сидит перед видеомагнитофоном. Ему ничего не надо. Он пуст и счастлив. Он у себя один.

Могла ли она знать, милая моя подруга, что они существовали только вместе – Аллочка и плотина. Разве придет такое нормальному человеку в голову?

На Цветном бульваре, возле рекламы фильма «Ступени супружеской жизни», я отпустила Геннадию его вольно-невольный грех.

Прости меня за это, бедная моя Аллочка.