Иржи Грошек - Большая реставрация обеда

Йиржи Геллер укоризненно покачал головой.

– Ну, тогда – черт с ними, с лекциями! – заявила Крошка Фифи. – Я буду сейчас восстанавливать память.

– Кому? – пролепетал я.

– Вам! – подчеркнула Крошка Фифи.

Тут она щелкнула сразу двумя резинками и ухватилась руками за бюстгальтер. Скинула бретельку с левого плеча, скинула с правого…

– Погодите! – завопил я. – Что вы делаете?!

– Восстанавливаю память! – невозмутимо сказала Крошка Фифи. – Черт, заело! Геллер, вы не поможете мне расстегнуть лифчик?

– Не надо! – воскликнул я. – Я верну вам «Дигесты Юстиниана»!

– Будем считать, что память удачно восстановлена! – подытожила Крошка Фифи, возвращая бретельки в исходное положение.

Я вынул из кармана платок и вытер пот, как после сложной хирургической операции.

– Ну?! – усмехнулся Йиржи Геллер. – Теперь вы понимаете, чем женский образ отличается от прототипа? Под образом я имею в виду фотографию Крошки Фифи на канапе.

– Еще как понимаю! – заверил я.

– Кстати, – добавил Йиржи Геллер. – Наш прототип зовут Вендулкой…

Но если он рассчитывал, что юная леди прислушивается к нашему разговору и после рекомендации поднимется с канапе и сделает книксен, то Вендулка витала где-то в галантерейных эмпиреях. Она придирчиво разглядывала свои чулочки, словно фельдфебель новобранцев, а наш диалог воспринимала как птичье щебетание.

– Вендулка! – окликнул ее Йиржи Геллер.

– Приятно было познакомиться, – спохватилась она. – Про «Дигесты Юстиниана», пожалуйста, не забудьте!

– Ни боже мой! – поклялся я.

– Тогда, возможно, я успею на лекции, – сказала Вендулка. – Если никто не против.

– Я только за! – поспешно заверил я и за каким-то чертом добавил: – Хорошо, когда женщина скоро получит степень бакалавра.

– Вы уверены? – уточнил Йиржи Геллер. – Я могу задержать Вендулку еще минуты на три. Для ясности…

– Не стоит, – ответил я, поскольку темпераментная Вендулка снова принялась накручивать свой лифчик на пальчик.

– Можешь проваливать, – смилостивился тогда Йиржи Геллер и отсчитал Вендулке двести долларов.

– А когда-то давали шестьдесят, [18]– ностальгически припомнила Вендулка.

– Инфляция! – тяжело вздохнул Йиржи Геллер. – Вот тебе сто и сто! Это за двойную реставрацию образа! – пояснил он.

– Высокохудожественную, – съязвила Вендулка и скрылась в прихожей.

А еще через мгновение – хлопнула входная дверь.

По поводу произошедшего можно было поспорить, да только – не с кем. Йиржи Геллер с весьма довольным видом дегустировал коньяк и не вмешивался в мои размышления. В частности – за каким же чертом была устроена так называемая реставрация? Дабы привить мне отвращение к собирательству открыток?

– Вендулка – моя племянница, – вдруг сообщил Йиржи Геллер. – Я помогаю ей получить образование.

– Поэтому вы дали ей аж двести долларов?

– Нет, – покачал головой Йиржи Геллер. – Потому что она в состоянии вас отловить и потребовать четыреста.

Мы помолчали немного, чтобы я понял – от какой финансовой пропасти меня спас Йиржи Геллер.

– Выходит, я должен вам за половину Вендулки? – осведомился я и полез в карман за бумажником.

– Ни в коем случае, – остановил меня Йиржи Геллер. – Денег мне хватит на пять Вендулок, ну в крайнем случае – на четыре…

Наверно, он был весьма состоятельным человеком. Я бы не взялся профинансировать даже мизинец на левой руке его племянницы.

– Тогда, – задумался я, – как мне выразить свою признательность? Что я могу предложить, кроме денег, которые вас не интересуют?

Йиржи Геллер достал из бара свежую идею в виде бутылки бренди и снова наполнил рюмки.

– Вы же филокартист? – принялся рассуждать он. – А мне бы нужно составить семейный альбом. Побегать по антикварным лавкам. Подобрать фамильную ретроспективу. Всякие дедушки, бабушки, бывшие жены и сестры, домик в деревне зимой и летом…

Я рассмеялся, но это не произвело на Йиржи Геллера никакого впечатления. Тогда я рассмеялся во второй раз и с тем же результатом.

– Без фотографии дяди в цилиндре и тети в вечернем платье я чувствую себя как автор романа без персонажей, – спокойно пояснил Йиржи Геллер.

– Куда же они подевались? – искренне удивился я.

Йиржи Геллер слегка помедлил и приоткрыл мне завесу тайны, но ровно на один микрон.

– У меня нет и не было семейного альбома по ряду причин и обстоятельств, – отчеканил он.

Из чего я сделал вывод, что данная тема ему неприятна. Но мне никогда не приходило в голову присваивать изображения чужих родственников. Ни до, ни после Йиржи Геллера…

– Как вы себе это представляете? – спросил я.

– Что именно? – уточнил Йиржи Геллер.

– Свой семейный альбом, собранный мною…

– Безнравственным, порочным и аморальным! – без промедления сообщил мне Йиржи Геллер. – В том-то и дело… А вы?..

– Тогда почему бы вам не купить уже существующий? – озадачился я. – Вы знаете, сколько семейных альбомов попадает в антикварную лавку?

– Это плагиат, – покачал головой Йиржи Геллер. – Вдобавок весьма примитивный. Можно сказать, натуралистические подробности под видом реализма. Невесты в свадебных платьях и голые задницы младенцев. Словно они все равняются на какой-то один фамильный альбом, который называется – «Как в жизни!». А на самом деле их рожи и задницы просто загораживают перспективу, которая намного интереснее их личных анатомических подробностей.

– Но если убрать гиббона, – возразил я, – останется только голая ветвь и никаких перспектив.

– Ну, во-первых, – усмехнулся Йиржи Геллер, – вы мне гиббона не клейте! Пусть он покоится в семейном альбоме у Чарлза Дарвина. А во-вторых, мне просто не нравятся фотографии из серии «Здесь был Зденек». Если «был», то чья это рожа осталась на первом плане? Ах, это все-таки Зденек?! А где он был?! Если нет никакой возможности разглядеть остальные достопримечательности из-за его нахальной физиономии!

– Зачастую, – напомнил я, – фотографии сопровождаются пояснительными надписями.

– Как на кладбище, – подтвердил Йиржи Геллер. – А вы их читали? «Дядя Славомир на Вацловской площади». Или: «Тетя Иоанна на коне. Июль одна тысяча девятьсот девяносто девятого года». Да я и сам вижу, что это конь и Вацлавская площадь, но для чего здесь «дядя» Славомир Мрожек с обвисшими усами и «тетя» Иоанна Хмелевска в шляпке?

– Как только вы присобачили дяде и тете фамилии, – заметил я, – все тут же приобрело смысл!

– А я о чем говорю?! – воскликнул Йиржи Геллер. – Мне нужна семейная, подчеркиваю – семейная история, с артистичными дядями и тетями, а не короткая эпитафия. Очень кстати, что вы оказались филокартистом. Это для меня большая удача.