Федор Шахмагонов - Из жизни полковника Дубровина

Позже он назвал мне сумму, которую обозначил на чеке, переданном службе безопасности за то, чтобы никто не искал Франца Клюге.

— Я прошу вас осознать, — подчеркнул о:т. — Я стер псе следы, все остальное зависит ог вашего благоразумия...

В центре тщательно готовили меня к миссии около Рамфоринха. Создал ситуацию, при которой она стала возможной, польский офицер Владислав Павлович Курбатов. Судьба его была необыкновенной. Он родился в России, отец его был царским генералом. Мать — полька, из польского аристократического рода Радзивиллов. Владислав Курбатов, тогда подпоручик, принял участие в белогвардейском заговоре. Заговорщиков арестовали, Дзержинский говорил с Курбатовым, и Курбатов попросил дать ему возможность служить революции. Гражданская война и сложные переплетения борьбы с колчаковской контрразведкой забросили его в Польшу, связь с чекистами оборвалась, на Родину он не вернулся, остался в Польше. Когда пришел к власти Гитлер, Курбатов обнаружил, что один из крупных промышленников, барон фон Рамфоринх, попал в затруднительное положение. Его сын, летчик, был сбит республиканскими самолетами и оказался в плену. Рамфоринх искал возможности вернуть сына.

Вот тут и родилась идея в Центре приставить к Рамфоринху своего человека. В одном из донесений Курбатова приводились слова Рамфоринха. Рамфоринх говорил Курбатову: "Для меня вообще неважно, кого вы пришлете. Я просил бы прислать умного человека. С умным легче! Мне безразлично, чьи интересы будет соблюдать этот человек. Мне безразлично, кого он будет представлять".

Рамфоринх заявил Курбатову, что сын ему дороже Гитлера и Германии, что Германия для него давно стала абстракцией, что он император собственного финансового королевства, а сын его наследник в этом королевстве, что ради сына он готов на все...

Меня встретили, доставили в горный замок, скорее даже в убежище от вероятных в далеком будущем воздушных налетов. Рамфоринх любезен, сдержан, краток.

— Когда я увижу своего сына? — спросил он меня.

Ответ на этот вопрос давно был продуман и готов.

— Ваш сын в полной безопасности... Его безопасность гарантируется моей безопасностью...

— Где он?

— Вас интересует территория?

— Нет! У кого?

— У моих надежных друзей!

— Логично! — одобрил барон. — Вы не желаете открывать, кто вас послал?

Я всячески откладывал прямой ответ.

— Я в растерянности! — ответил я ему. — Разве наш человек ничего не разъяснил?

Но с Рамфоринхом такие уловки были бесполезны.

— Я заявил известному вам офицеру, что мне безразлично, кто вы, чьи интересы представляете... Но мне надо знать все детали, чтобы отвести от вас опасность!

Вы мне безразличны, я забочусь о сыне!

После паузы короткий вопрос:

— Москва?

Таиться дальше не имело смысла.

— Москва!

— Я был в этом уверен! Что же интересует Москву в Германии?

— Москву интересует, — ответил я, — собирается ли Германия напасть на Советский Союз? И если собирается, то когда?

Рамфоринх улыбался одними губами, глаза оставались холодны и непроницаемы.

— У меня к вам просьба. Когда вы получите ответ на этот вопрос, окажите любезность-поделитесь со мной. Я много знаю, но вот сейчас, сегодня, я не знаю огвста на этот вопрос...

— Всему миру известны заявления Гитлера...

Рамфоринх перебил меня:

— Политический лозунг для консолидации сил, и только! Гитлер-вождь, ему нужны краткие и заманчивые лозунги!

— Если Германия готовит поход на Советский Союз...

— Стоп! Не говорите Советский Союз! У вас отлич

ное произношение, никто не догадается, что вы русский... Этими двумя словами вы посеете сомнения... Немец не скажет Советский Союз, он скажет-Россия...

— Если Германия готовит поход на Россию, в Москве хотели бы знать, какими силами...

— Специалисты могут рассчитать, не выезжая из Москвы, сколько Германия может выставить танков п самолетов. Численность населения Германии известна, отсюда и ее мобилизационные возможности...

— Москву не может не интересовать и срок вторжения...

Рамфоринх опять перебил меня:

— Двадцатый век-век массовых армий... Массовые армии невозможно отмобилизовать и передвинуть, чтобы об этом не стало тут же известно. Дорожная сеть в Германии совершеннее, чем в России... Даже если вы будете знать о начале общей мобилизации в первый же день, мы все равно вас опережаем в готовности к сражениям но крайней мере на месяц... Дипломатический корпус узнает о начале мобилизации в первые часы... Все тут же становится известным всему миру...

Не вступать же мне в спор с немецким промышленником о значении разведки. Я ушел в глухую защиту.

— Я всего лишь солдат, господин барон! Я обязан подчиниться приказу...

— Я тоже когда-то был солдатом, пока не стал императором... Вопрос войны и мира с Россией не зависит ни от меня, ни от вас. Ни от Гитлера, ни от Сталина! Ход истории сложнее... Мы можем лишь удачно или менее удачно примениться к ее ходу! Что вы предпочитаете? Жизнь в этой резиденции, горный воздух, прекрасный ландшафт, для развлечения охоту или...

Я имел указание Центра попросить Рамфоринха рекомендовать меня на службу в какую-либо частную фирму. Я высказал это пожелание.

— Я полагаю, что в моем концерне вы будете неукоснительно соблюдать мои интересы... Вы можете стать образцовым служащим.

В коммерческие дела концерна, в котором Рамфоринх был одним из главных директоров, войти было не так-то просто. Это была настоящая империя с метрополией и колониальными владениями. В метрополии сосредоточивался се мозговой центр и основные промышленные мощности. Ее колонии раскинулись по всему миру. Как и всякая империя, она имела и свою историю и свое философское кредо.

Начала она собираться в 1904 году. В единую фирму воссоединились три химических завода. Действуя совместными усилиями и оперируя свободным капиталом, они поглотили своих мелких конкурентов, и в 1916 году фирма преобразовалась в картель. Разруха, инфляция, поражение, Версальский диктат... Рухнул государственный строй. Прокатилась по стране волна революции...

Но картель к тому времени успел перешагнуть национальные границы. Падала марка, поднимался доллар.

Из одного сосуда золото переливалось в другой. Картель базировался не только на марках и на долларах, но и на фунтах стерлингов и ца франках. Национальные фирмы разорялись и вливались в картель, отдаваясь целиком на милость сильнейшего. В ареопаг сильнейших в эти годы вошел и Рамфоринх.

Когда я прикоснулся к делам концерна, он контролировал в Германии 177 заводов и около 200 заводов в других странах. Для того чтобы войти в курс дела, мне пришлось изучить свыше двух тысяч договоров и соглашений концерна с различными фирмами мира. Экспансия с черного хода. Француз, швейцарец, англичанин, швед, датчанин и даже житель США мог любоваться, как в его родном краю воздвигался новый химический завод, мог работать на нем, не предполагая, что строился этот завод на деньги концерна, раскинувшего свои шупальца из Берлина, не подозревая, что над ним распластались перепончатые крылья доисторического ящера, с острыми, в наклон зубами, приспособленными естественным отбором к захвату.