Андрей Битов - Вкус. Повесть

И ведь внесла, последнее, что сделала, внесла единственную живую щепоть на эту глину…

Застучал молоток. Гроб завели, подвели полотенцами… И тут вдруг у Лаврика выросли руки— это было изумительно! — ловким ласковым движением выдернул он полотенце. И даже "Мир праху" сказал, и "Земля пухом", и "Спи спокойно".

Спокойная, здоровая, живая ненависть кипела в душе Монахова. Он видел зло. Он не ведал сомнения. Он понимал, что за свои грехи он вполне готов ответить. Но — вот этого — не простит никогда. Вчерашняя идиллия мертвецов, похожих на свои памятники, разъярила его. То, к чему мы идем, не было ни перспективой, ни угрозой. То, к чему мы пришли, было фактом.

Я кончился, а ты жива…

"Умерла…" — подумал он.