Нил Шустерман - Громила

Громила вздыхает и поясняет:

— Стирка белья — тоже моя обязанность.

Я начинаю подозревать, что вся домашняя работа — его обязанность.

Окидываю взглядом голую спину Коди. Совсем иная картина, чем у его брата. Ни синяков, ни шрамов, вообще никаких признаков того, что необузданный дядя воспитывает племянника ремнём. Может, я действительно ошибаюсь, и мужик на самом деле мечет громы и молнии только на словах, а сам и пальцем не трогает своих подопечных? А как же тогда спина самого Громилы?

А он в это время идёт в маленький чулан, примыкающий к кухне и превращённый в прачечную, выбирает из вороха белья, громоздящегося на сушилке, маленькую футболку и бросает её Коди.

— Чистая?

— Нет, я ею в сортире подтёрся.

Коди бросает на брата косой взгляд, на всякий случай обнюхивает футболку и, удовлетворённый, шагает в свою комнату, на ходу по-гудиниевски пытаясь продеть одновременно голову и руки в соответствующие отверстия одёжки.

Громила возвращается на кухню.

— Ну что ж, наверно, тебе пора перейти к основной части нашего разговора — к тому, чтобы я держался от твоей сестры подальше. Угрозами ты ничего не добился, значит, теперь постараешься убедить меня более цивилизованным образом, я правильно понимаю?

У меня не достаёт смелости взглянуть ему в глаза. Знаю, что вид у меня виноватый, но, сказать по правде, я сердит на себя самого за то, что налетел тогда на Громилу, как самый настоящий отморозок.

— Бронте сама себе голова, — ворчу я. Потом добавляю: — Но мне бы очень не хотелось, чтобы она встретилась с дядюшкой Хойтом.

— Мне тоже, — соглашается он. — И, на всякий случай: я совсем не такой, как мой дядя.

— Сам вижу. — Протягиваю ему ладонь. — Ну… надеюсь, ты не в обиде?

Он несколько секунд молча взирает на мою руку, и у меня уже было возникает чувство, что он всё-таки в обиде, но тут он пожимает её — крепко, решительно, с достоинством.

Мы киваем друг другу — взаимопонимание достигнуто. Словно мы — две державы, договорившиеся о ненападении и тем самым предотвратившие войну.

Дядюшка Хойт выползает из своей берлоги, и Громила отдёргивает руку, как будто его поймали на краже леденцов из кондитерской лавки. Мужик окидывает нас недобрым взглядом — как будто подозревает нас в злоумышлениях против него.

— Что это он тут расселся? Я сказал тебе — займись падалью!

Громила открывает рот, но я встреваю раньше, чем он успевает что-то сказать:

— И что, по-вашему, он может сделать? Щёлкнуть пальцами — и всё, труп исчез?

Мужик ухмыляется. Тьфу, в жизни не видал такой противной ухмылки! Снова чувствую себя каким-то нечистым.

— Ясное дело, — кривится дядюшка, — всю тушу за раз не унесёшь. Там, в сарае — бензопила.

Вернувшись в тот вечер домой, я не докладываю Бронте о том, где был и что делал. Даже когда она за ужином замечает, что от меня как-то странно пахнет, я лишь отвечаю, что собираюсь принять душ. Хотя мылся уже дважды.

Не хочу вдаваться в подробности уборки туши несчастного Филея. Очень неаппетитное зрелище. Остаётся только благодарить Бога за то, что тут же, по другую сторону ограды старой фермы стоят мусорные контейнеры. Теперь я понимаю, почему мафиози так повязаны между собой: когда избавляешься от трупа, это как-то объединяет.

На следующий день я встречаю Громилу на перемене между вторым и третьим уроком. Мы киваем друг другу, как будто между нами существует общая тайна. Он поднимает руку, чтобы поправить свою сумку, и тут я замечаю, что костяшки его пальцев ободраны. Наверно, поранился во время наших вчерашних манипуляций с телом мёртвого быка.

Машинально бросаю взгляд на собственные пальцы и… Они чисты, волдырей как не бывало. Да нет, что это я… Просто на мне всё заживает как на собаке, вот и всё. Вообще — как часто я любуюсь своими костяшками? Я постоянно весь в ссадинах и синяках, есть мне время замечать, что там и когда появляется, а что исчезает!

Вот только… Я видел свои разбитые костяшки вчера. Вчера. И не я один. Громила тоже обратил на них внимание.

Пытаюсь уверить себя, что это чушь, ерунда, трюк из тех, что иногда выкидывает жизнь — словно ловкий фокусник, ложным манёвром отвлекающий внимание публики. И всё же в глубине души я осознаю, что здесь что-то очень не так. Я столкнулся с чем-то необъяснимым и боюсь признаться в этом даже самому себе.

Мой брат — идиот.

То есть, Теннисон, конечно, не дурак, но в жизни он не смыслит ни черта. Взять хотя бы тот случай, когда он заявился на мини-гольф и пошёл сыпать угрозами, а всё только потому, что мы с Брюстером решили вместе поиграть. Это ведь было не вечернее свидание, а так — где-то в середине дня. Какое же это тогда свидание? Просто Теннисон такой — он должен всё всегда держать под контролем; наверно, боится, что если ослабит хватку, то мир рухнет. Братец убеждён, что без его железного кулака не выживет никто, а я так и подавно.

Пусть он там себе думает, что хочет, но у меня, слава Богу, с головой всё в порядке, спасибо всем большое! Я разбираюсь в парнях куда лучше, чем он в девчонках. Не верите? Тогда присмотритесь получше к его нынешней подружке — Катрине. Вот уж у кого правильное имечко! У неё на лбу большими буквами написано: «Вот идёт стихийное бедствие, спасайся кто может!»

Я твёрдо убеждена: любого парня надо узнать как следует ещё до того, как отношения с ним перейдут на серьёзный уровень. Конечно, опыта у меня пока ещё маловато, зато, к счастью, у моих подруг его достаточно. Я учусь на чужих ошибках — они служат мне дорожными знаками, предупреждающими об опасностях.

1) У Карли я научилась тому, что никогда не стоит встречаться с младшим братом самого популярного в школе парня. Младший брат, как правило, стремится доказать, что и он не лыком шит, и будет доказывать это за твой счёт.

2) У Венди я научилась тому, что если прикидываться дурочкой, то тебе достанутся парни, которые будут ещё глупее, чем ты пытаешься из себя изобразить.

3) У Дженнифер я научилась избегать любого парня, бывшая девушка которого ненавидит его всеми фибрами души. Скорее всего, у такой ненависти есть веская причина, и, возможно, тебе придётся испытать её на собственной шкуре.

4) У Мелани я научилась тому, что хотя у парней только одно на уме, со многими из них сразу становится легче работать, как только ты совершенно определённо дашь им понять, что этого самого «одного» в ближайшем обозримом будущем им не видать как своих ушей. Во всяком случае, от тебя. И всё, дело сделано — они либо принимают твои условия и остаются с тобой, либо отправляются на поиски девчонки, которой нет дела до предупреждающих знаков.