Уолтер Керн - Мне бы в небо

— Вот ваша информация, — говорит агент.

— Перестань, пошли, — шепчет Джулия.

Я отмахиваюсь.

— И сколько миль вы там видите?

Он опускает очки, которые висят на шнурке, как у старухи.

— Девятьсот девяносто пять тысяч двести одну.

— Прекрати, — умоляет Джулия. Агент улыбается. Он с восторгом нас стравливает.

— И о чем вам это говорит? — настаиваю я.

— Здесь есть пометка, — сообщает агент и тыкает толстым пальцем в экран. — Вы теряли на прошлой неделе багаж, сэр?

— Нет.

Он снова печатает.

— Мы обнаружили здесь сумку и отправили ее в Денвер, согласно надписи на ярлычке: Гейтс-стрит, 1214, квартира 16. Но дома никого не было. Это ваш адрес?

— Бывший. Я переехал.

Какая глупость. Как выяснилось, я действительно приезжал в Солт-Лейк на минувшей неделе — но не сдавал сумку в камеру хранения, а потому не мог ее потерять.

— А какой ваш новый адрес?

— Пока никакой. Послушайте, я не терял сумку. Я бы это заметил. — Я оглядываюсь в поисках Джулии, но ее нет. — Вы дадите моей спутнице место в первом классе, или нам придется обратиться к вашему начальству?

Агент, должно быть, чувствует, что достаточно со мной наигрался; он распечатывает два посадочных талона и протягивает их с таким видом, как будто с самого начала достаточно было лишь вежливо попросить. Статус «платинового клиента» не оставляет ему иного выбора. Я спрашиваю, не видел ли он, куда пошла Джулия, и агент кивает в сторону журнальной стойки, в другом конце терминала, а потом всучивает мне карточку с номером, по которому можно обратиться за потерянным багажом.

Джулия просматривает журналы, посвященные украшению дома, и грезит над фотографиями огромных ванн и встроенных стальных холодильников с отделениями для льда и дозаторами для воды в дверцах. Такие фотографии меня тоже интригуют, хоть и не я собираюсь вступить в брак, который принесет кредит в «Этан Аллен» (подарок от родителей Кейта, они держат магазин). Эти вещи завораживают, потому что комнаты, изображенные в журналах, кажутся нарочно прибранными для похорон — для того, чтобы показать публике идеального покойника. Цветы, натертая воском мебель. От этого пробирает мороз. Лори, моя бывшая жена, частенько таскала меня на распродажи, будучи свято уверена, что у нее талант различать истинную красоту среди грязи и сора. Нашим глазам представало печальное запустение. Телевизионные тумбочки из облупившегося шпона. Комоды с недостающими ручками и перекошенными ящиками. Все это некогда было новым, чистым и многообещающим, но теперь я видел лишь признаки упадка. В том числе и человеческого.

Я извиняюсь за проволочку, но Джулия продолжает читать, не обращая на меня внимания. Наше утро не настолько приятное, как я надеялся. Я намеревался провести час в аэропорту, расширяя кругозор сестры и показывая ей неустанно бьющееся сердце деловой Америки. Она слишком долго прожила в Полк-Сентер — это умаляет личность. А здесь — столько возможностей и вариантов.

— Пойдем в клуб. Я должен кое-кому позвонить.

— В клуб?

— Я тебе покажу. Там бесплатные журналы.

— Райан, мне нужно домой.

— Завтра. В четверг.

— Я подвела стольких людей, — говорит Джулия.

— Не волнуйся, они никуда не денутся, когда ты вернешься.

— Так бывает не всегда.

— Так всегда бывает в Миннесоте.

Сотрудник «Компас клаб» впускает нас с радушием королевского привратника. Я смотрю на лицо Джулии — несомненно, ей приятно. Буфет также ее впечатляет — она замирает и молча смотрит. Жители Среднего Запада, даже страдающие от анорексии, обожают бесплатную еду — она взывает к бессознательной, коллективной тоске по богатому урожаю. Я наливаю себе апельсинового сока из стеклянного графина, который торчит в ведерке со льдом (почему пассажирам всегда предлагают томатный и сливовый соки? Неужели их кто-нибудь пьет?), и наблюдаю за тем, как Джулия обозревает выпечку и при помощи зубчатых металлических щипцов берет калорийный датский кекс, посыпанный сахарной пудрой. И это еще не все. Она насыпает хлопьев с отрубями в одноразовую миску, добавляет изюм, йогурт, отрывает от грозди зеленоватый банан, очищает и режет пластмассовым ножом.

— Садись за стол у большого телевизора. Можешь наблюдать за своим рейтингом.

— Что это?

— Маленький всемирный банк, в котором теперь есть и ты. Ты уже набрала два балла и становишься богаче с каждой минутой.

Я ныряю в одну из кабинок и звоню своему секретарю в Денвер. В кои-то веки он на месте. Он хочет прислать мне меморандум по техасским делам, но я уже не в Техасе, и это бессмысленно. Тогда он диктует адрес отеля в Финиксе, где остановился Дуайт, и передает несколько сообщений, в том числе от Линды, из денверского аэропорта. Секретарь подтверждает бронирование отеля в Лас-Вегасе, но я прошу его отменить, потому что, как писали в «Джорнал» на минувшей неделе, в «Синема гранд» забастовка, и мне не хочется быть штрейкбрехером. Взамен я прошу номер в «Аполлоне» — отеле со статуей гарцующего Пегаса на уровне пятого этажа. Каждые полчаса он раскидывает огромные стекловолоконные крылья.

— Еще одна деталь, — говорю я. — Свяжитесь с багажным отделением «Грейт Уэст» в денверском аэропорту и выясните, вправду ли у них моя сумка. Если да — пусть ее пришлют в офис.

— Вы потеряли сумку?

— Так они утверждают.

— Не знаю, стоит ли об этом говорить, — продолжает Кайл, — но я видел у вас на столе довольно странную бумагу. Секретарь Крейга Грегори принес ее по ошибке и через десять минут забрал. Она была озаглавлена «Истинный оранжист».

— Интересно.

— И в тексте были ваши инициалы. Там говорилось: «Р. Б. на своем месте».

— И все?

— Было что-то еще, но я не успел прочесть. Бумагу выхватили у меня из рук, как будто она секретная.

— Разнюхайте и расскажите потом, что удалось узнать.

— А что значит «Истинный оранжист»?

— Понятия не имею.

В клубе пахнет марлей и мешками для пылесоса, а финансовый гуру по телевизору предвещает крупное понижение корпоративных акций. Так или иначе, он верно подсказал мне насчет «Чейз Манхэттен». Некоторое время я сижу, откинувшись в кресле на колесиках, и смотрю, как с запада приближается мелкий дождь, увлажняя взлетные полосы и заставляя рабочих хвататься за дождевики. Требуется так много людей, чтобы поддерживать меня на лету, — уборщики, которые приводят в порядок поле, монтажники с клеммами и гаечными ключами, метеорологи, штурманы, повара… и сегодня утром мне кажется, что я всех их подвел. Мой скелет как будто составлен из свинцовых трубок.

Я понимаю, что «Истинный оранжист» — название проекта, но могу лишь гадать, о чем речь. Основатели КСУ вышли из военной среды, это команда специалистов по поставкам, которые многому научились, снабжая Вьетнам замороженной говяжьей тушенкой, палатками и штыками, и применили полученные знания, когда составляли первый свой крупный контракт на поставку автомобильных запчастей. Наша корпоративная культура герметична и сурова. Никакой болтовни, никаких сплетен. Все под семью замками. Насколько мне известно, «МифТек» — это дочерняя компания, а «Грейт Уэст» заправляют наши выпускники, с Морсом в качестве марионетки. «Истинный оранжист». Оранжевый — это официальный цвет авиакомпании; а поскольку она находится в состоянии войны с «Дезерт эр», я не удивлюсь, если «Грейт Уэст» — в числе наших клиентов.