Илья Соколов - [Ночной ]{ кошмар}

за запретной Чертой, возможно,

единственная лучшая девушка Прозрачность чувства Смерти.

в Мире Живых пришла за Ним. Удар ножом. Мёртвёрд…

И мир замкнулся поцелуем. Кровавая улыбка Эммы.

В пустыне веет ветер.

Безмерно мёртвые моря.

Никакого огня в Аду.

Никакого облака-Рая.

Жёлтое небо рождает каменный дождь.

Человек без лица и без друга –

забытый путник погибает под камнями…

Пустые призраки из глаз.

Закрашенное время коридора.

Падшие ангелы — парящие над городскими горами

стеклянные листья.

Раненое утро совсем скоро придёт.

Ночь завершалась с востока…

Погребальное пламя на чужом берегу.

Время смерти с тобой…

И чьё-нибудь рожденье.

Развоплощенье расщепленья.

Жизнь — потеря всего.

Девушка Эмма шагает одна в никуда.

Это ночной кошмар, а не девушка…

Залитый сном-монолитом угол хижины снаружи. Пряный рассвет.

Весна или осень.

Эмма не помнит, потеряла счёт одинаковым дням.

Индейский талисман свисает паутиной над кроватью.

Ловец снов. Ловец призраков.

Эмма наконец-то проснулась.

Для мира — Хижина Смерти, а для неё — всего лишь вечный дом.

Потому что тогда, отчаявшись, она отправилась к Камню, в котором

«пропал» её друг.

Зеркальный Камень Кошмаров. Пугающий шум.

Эмма коснулась его…

Мёртвый шёпот ночного кошмара.

Она не найдёт теперь Кори.

Её затянуло в тот Камень. Совсем. Навсегда.

Эмма так и «живёт» в Хижине Смерти. Где сон — это всё.

Исчезновение последней точки.

Особенный, ужасный, постоянный. Но только для неё…

Дневной кошмар

Моментальный «наплыв», быстрый как пуля в полёте…

Мимо 17го прошелестела очередная парочка девчонок.

Красивые… Отвёл глаза, как будто не заметил. А впереди ещё одни…

По улицам скользили призраки-такси (прозрачные машины с радиоактивно-спящей чернотой внутри). Ультра-лучи лились на городские коридоры.

17ый засёк логическую вспышку в одном из верхних окон, но долго это не продлилось. Он просто шёл дальше, не думая о важности пути.

— 17ый, привет!

Его вишнёвые глаза застыли на остановившейся девчонке.

252ая держала в руках какого-то кота.

— Привет. Куда собралась?

— Да, в общем-то, хотела тебя встретить… А ты куда идёшь?

Вишнёвые глаза при взгляде на неё смотрели в Вечность.

— Так… решил поиграть.

Улица ползла как эскалатор. Всё как везде: зеркальная реклама, секс-одежда, ожившие герои мёртвых книг.

«Назову кота… Кори…»

Глупая девчонка, она же знает — нечисловые имена давно запрещены…

А вслух: как хочешь.

Вдвоём шли дальше.

— Далеко идти?

— Устала? — заботливые нотки для неё.

Усмешка:

— Кот устал…

Заброшенная стройка мерцала как фантом, изображённый на картине художника-безумца. Вместо ограды-сторожа — предупреждающие знаки.

17ый с друзьями играл здесь в индастриал-соккер (сверхлёгкий металлический мяч, обшитый мозговой кожей). Дальний лифт сносно работал, на нём можно быстро добраться до крыши. Брошенный дом. Просто старая стройка.

Не всё в Городе доводилось до конца, но почти всё к Концу приводило…

Полутёмный коридор подвала закончился лестницей.

Пока 17ый и 252ая шли по ней вверх, неровные дыры в ступенях как будто шагали за ними.

Кот, спавший в объятьях хозяйки, еле заметно забеспокоился (рваные полосы измерения Сна). Девчонка и парень вышли на сумрачный свет Главного Зала. Здесь не увидишь железные лица прохожих. Шум городских коридоров не слышал себя, как глухой. Тени колонн, разбитые плиты.

В биполярном сравнении с Центральным Инфо-каналом это мёртвое место казалось самым живым.

Сейчас — слишком тихим.

Они двинулись по Главному Залу. 17ый как всегда наслаждался ощущением солнечной пыли, скользящей из выбитых стёкол.

В пустые проёмы пылал полуденный Город.

252ая, поражённая зрелищем, замерла напротив Небесной Стены. Она видела непрерывную тьму металлических кирпичей из которой сияли тысячи маленьких дырочек, отражаясь во фразе «звёздная ночь».

— Как же красиво… — её гипноз и восторг.

— Мне она тоже нравится, — он подошёл. — Когда мы с друзьями увидели её впервые, то один даже с ума на время сошёл от уровня потрясенья.

— Надеюсь, не ты? — опять усмехнулась.

252ая устремилась к Небесной Стене, готовая утонуть в ней непрожитыми годами. Она повернулась к нему и, весело улыбаясь, прижалась к звездному небу. Кот на руках мирно спал.

17ый любовался этой девчонкой. Живая картинка трёхмерного Счастья.

Наконец она отвернулась и стала рассматривать Стену.

— Ты знаешь, здесь какое-то имя…

Она волнительно поманила, он подошёл.

На металлической черноте в центре «созвездья» покоилась надпись, подобная новому шраму.

— Эмма… — будто позвал тишину.

— Странно, ведь правда?

Тускло задумалась, отходя от Стены.

Ответил: не знаю.

Ей показалось, что слышится шум. 17ый тревожно взглянул. Пространство времени сжималось. Кот проснулся и вырвался из рук хозяйки. Громко мяукнув, он кинулся прочь.

Девочка-ночь побежала догонять непослушного питомца. 17ый, держась прямо за ней, заметил, что шум слышен сильней.

Они потоками птиц пронеслись по Главному Залу и, завернув в огромную арку, стали сквозняками петлять через пустые проёмы…

Кот ждал их у Камня.

Пугающий шум рождался из глубины его зеркальной поверхности, 17ый и 252ая смотрели на странные взгляды своих отражений.

Спросила:

— А это раньше здесь было?

Ответил:

— Я точно знаю, что нет… Откуда это вообще?!

Не обращая внимания на их разговор, кот приблизился к необычному Камню и приготовился прыгнуть.

В этот мёртвый момент интерес на реакцию при атаке был для него превыше всего… Девчонка и парень не сразу заметили, что кот куда-то исчез.

— Наверное, он прячется за этой штукой?

Она приблизилась к зеркальному чуду.

Успела лишь услышать то, как 17ый сказал:

— А может, прямо в ней ?

Случайное прикосновенье…

И мир исчез.

Пустая бесконечность сна…

Остался лишь ночной кошмар.