Ричард Хьюз - В опасности

Между тем механики продолжали качать воду, а палубные занялись другой работой. Они отобрали часть пара для лебедки, чтобы вытащить наверх несколько бухт. Они готовили буксирный трос. Теперь "Архимед" поддерживал постоянную связь с "Патрицией" и действовал большей частью по ее указаниям. Но на все другие предложения помощи ответ был один: благодарю, не требуется.

"Патриция" появилась в час дня. Сперва — ее дым на горизонте. Тут же капитан Эдвардес передал на нее свой азимут (дымок "Архимеда" оттуда вряд ли могли заметить), и вскоре она приблизилась.

По виду это был скорее черненький пароходик, чем буксир.

Она обошла "Архимеда", чтобы как следует осмотреть. Он того стоил! Сомневаюсь, чтобы "Патриции" когда-нибудь приходилось видеть судно в таком виде — и на плаву. Такое, как "Архимед", можно увидеть разве что лежащим на рифах; но плавающим — никогда.

Потом она остановилась и спустила шлюпку. В нее сели шестнадцать человек и погребли к "Архимеду". Это было романтическое зрелище: шестнадцать человек шли на выручку к терпящему бедствие судну. Капитан Эдвардес пересчитал их с мостика — шестнадцать. И Дик пересчитал, стоя у поручней и готовясь спустить лоцманский трап (оба сходных трапа смыло). Шестнадцать.

Шестнадцать человек! От потрясения капитан Эдвардес чуть не лишился дара речи.

— Мистер Бакстон, — выдавил он, — станьте у лоцманского трапа и не пускайте на борт никого, кроме капитана.

Бакстон взял толстую палку и дал Дику другую.

— Если кто-нибудь, кроме капитана, попытается подняться на борт, сшибайте его в море!

К ним присоединились остальные помощники. Капитан Абрахам стоял между кормовыми сиденьями. Его баковый гребец принял трап.

— Капитан, оставьте ваших людей в шлюпке, — гаркнул с мостика Эдвардес. — Я не пущу на борт никого, кроме вас!

— Какого черта? — отозвался капитан Абрахам. — Я настаиваю…

Потом он посмотрел на лица людей, выстроившихся вдоль борта. Следы разрушений были так же явственны на них, как на судне: лица маньяков. У мистера Сутера, державшего обрезок трубы, даже выступила на губах пена; клочок ее слетел в море и плавал на поверхности. Дик чувствовал, что ему передается ярость товарищей: он сам трясся от ярости. Эта толпа полезет на их судно!

— …Оставайтесь на местах, — тихо сказал своим людям капитан Абрахам и один стал подниматься по трапу.

Он прошел сквозь безмолвную стражу. Они словно не видели его: глаза их ни на секунду не выпускали людей, сидевших в шлюпке; за ним пошел только мистер Бакстон Абрахам поднялся на нижний мостик.

Два капитана встретились и пожали друг другу руки.

— Поздравляю вас, капитан, — сказал пришедший.

— Благодарю, — ответил Эдвардес. — Пойдемте в мою каюту.

Они вошли туда втроем. В честь гостя капитан Эдвардес достал из буфета бутылку джина. Все трое церемонно выпили.

Затем перешли к делу: подписали ллойдовский договор. Порт назначения Белиз, в Британском Гондурасе. Теперь капитан Эдвардес выглядел достаточно вменяемым, и Абрахам решился спросить:

— Почему вы не пускаете на борт моих людей?

Эдвардес сделался малиновым, шея над воротником у него набухла.

— Никто не поднимется ко мне на борт без моего разрешения.

— Почему? — грубоватым тоном спросил Абрахам. — У вас на борту заразные больные?

— Если я не даю разрешения, ни один человек на свете не смеет спрашивать у меня причин! — выкрикнул Эдвардес, стукнув по столу кулаком.

— Я отвечаю за спасение этого судна и настаиваю, чтобы мои люди находились здесь!

— Ваши люди могут работать на вашем судне, а на моем работать не будут! — сказал капитан Эдвардес.

Абрахам встал.

— Тогда я разорву этот контракт.

— Рвите свой экземпляр, если угодно. Я свой не разорву, и он вами подписан.

Капитан Абрахам был в растерянности, он просто не знал, как поступить.

В конце концов, ведь он отвечает за то, чтобы буксирный трос был закреплен правильно. Его люди — специалисты, они знают свое дело. А эти сумасшедшие пугала — разве на них можно положиться? Кроме того, сердце подсказывало ему, что этим людям нужен сейчас отдых, а не новая работа.

— Капитан Эдвардес, — сказал он, — не думаете ли вы, что если я употреблю своих людей, то это скажется на сумме вознаграждения?

Должно быть, Абрахам попал в точку — что-то мелькнуло в глазах капитана Эдвардеса, и сдавленным голосом он сказал:

— Довожу до вашего сведения, капитан, что со всей необходимой работой на этом судне мои люди справятся сами. Здесь нам помощь посторонних не нужна, благодарю вас. Кем вы считаете моих людей? Пассажирами?

Ситуация была необычная, и холодная логика тут помочь не могла. На этот разгул эмоций ответить можно было только тем же. Капитан Абрахам поднялся, вышел на середину каюты и упал на колени. Он поднял правую руку над головой и придал своему костистому будничному лицу, насколько это было возможно, неземное выражение.

— Капитан, — сказал он, — клянусь Всемогущим Господом, что если мои люди взойдут на борт и закрепят трос, то это не увеличит вознаграждения ни на толику, ни на йоту! И отнюдь не унизит вашу команду! Клянусь Всемогущим Господом, это — обычная практика!

— Хорошо, — сказал капитан Эдвардес со слезами на глазах. — Мистер Бакстон, пропустите их.

В наши дни это зрелище непривычное: чтобы один капитан, в форме, стоял на коленях в каюте другого капитана.

3

Они взяли буксирный трос "Архимеда", обнесли его вокруг одного кнехта широкой петлей и закрепили. Потом перетащили через палубу и такую же петлю закрепили на другом кнехте. Затем громадной стальной скобой соединили толстый манильский трос с обеими петлями, и буксировка началась. Весь пар, какой был на "Архимеде", пустили в рулевую машину. Если буксируемое судно слушается руля, это сильно облегчает дело. В противном случае оно будет рыскать: из-за этого чаще всего и лопается буксирный трос, а бывает, даже переворачивается буксир.

Спасатели обращались с командой "Архимеда" вежливо и почтительно. Отчасти это было продиктовано естественным чувством: дань уважения людям, совершившим нечто изумительное; то, что они прожили эти пять дней, само по себе было изумительно. Отчасти же это было сродни уважению восточного человека к безумцу. Они не забыли, как их встретили — угрюмые лица, грозные дубинки. За этими молодцами нужен глаз да глаз — упаси бог!

Капитан Абрахам, сообразив, что с питанием на "Архимеде" могут быть трудности, распорядился приготовить ужин для своих шестнадцати людей на "Патриции" и доставить сюда. Когда ужин прибыл, люди с "Архимеда" ни на миг не усомнились, что он предназначен для них; они столпились вокруг и уничтожили его в два счета. Люди с "Патриции" перенесли это достойно: никто не запротестовал при виде исчезающего ужина. Черт, как же они ели! Похоже, у них был недостаток в провизии.